Vozlublennaya - форум о женской душе. |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Vozlublennaya - форум о женской душе. » Библиотека » Красивые стихи для сердца и души
Е.Горбовская
Лизе
Она была прекрасна и чиста,
И были высоки её полёты,
Она читала Моцарта с листа
И думала, что Моцарт – это ноты.
Она брала волшебный свой смычок
В прекрасные, поставленные руки,
Она играла Моцарта – как Бог
И думала, что Моцарт – это звуки.
Вот скрипка. Сцена. Вот она сама.
И зал – как души спасшихся из ада.
Она сводила публику с ума,
И думала, что так оно и надо.
Твоя девочка выросла. Выросла. Выросла. Выросла.
Каблуки, телефоны, свидания - все дела.
Как волчонком испуганным ночью тихонько выла,
Одавала себя, да так и не отдала -
Никогда не узнаешь. Не вспомнишь. Да и не захочешь.
Не волчонком скалилась - ластилась глупым щенком.
Твоя девочка больше не знает, как плакать ночью.
Вместо чёрного кофе - еще черней чай с молоком.
Твоя девочка всё успевает, со всеми приветлива,
Знает явки, пароли, желания - тайных тайней.
Вместо "Нет" - "Да, возможно, с тобою мы встретимся вечером",
Вместо "Нафиг!" - "Подумаю". Девочка стала умней.
Твоя девочка ищет себя, у неё получается.
И уже не волчонка - волчицы стальные глаза.
Твоя девочка больше с тобою нигде не встречается.
Потому что не стоит. Не нужно. Так лучше. Нельзя.
Твоя девочка Выросла. Выросла. Выросла. Выросла.
У неё - интересы, пристрастия, цели, друзья.
У неё всё взаправду - ни капельки глупого вымысла.
Твоя девочка - девочка…больше уже не твоя?..
Любовь Сирота
Попытка романса
Прости, что я не та. Пускай поймёшь едва ли,
За что прошу, мой друг, прощенья у тебя -
И всё-таки прости, что мы существовали,
Иным принадлежа, совсем иных любя.
Прости, что без тебя я смела жить на свете,
Не помогла судьбе пораньше нас свести.
В том нет моей вины, но если кто в ответе -
Пусть это буду я. Прости меня, прости.
Прости, что хлеб и соль с тобою не делила,
Что, от тебя живя в немыслимой дали,
Расположенья звёзд не предопределила,
Которые тебя хранили и вели.
Прости за то, что так непоправимо поздно
Сошлись и невзначай пересеклись пути,
Которые всю жизнь существовали розно,
За всё, что не сбылось, прости меня, прости.
Прости, что мы с тобой не знали друг о друге,
Что я от разных бед тебя не берегла,
Прости за то, что я всю жизнь жила на юге
И северней Москвы ни разу не была.
Что я тебе была не близкой и не дальней,
А попросту никем - и не могла спасти
От этой седины, наверно, слишком ранней,
И от морщин у глаз - прости меня, прости…
Э.Асадов
Ей было двенадцать, тринадцать - ему.
Им бы дружить всегда.
Но люди понять не могли: почему
Такая у них вражда?!
Он звал ее Бомбою и весной
Обстреливал снегом талым.
Она в ответ его Сатаной,
Скелетом и Зубоскалом.
Когда он стекло мячом разбивал,
Она его уличала.
А он ей на косы жуков сажал,
Совал ей лягушек и хохотал,
Когда она верещала.
Ей было пятнадцать, шестнадцать - ему,
Но он не менялся никак.
И все уже знали давно, почему
Он ей не сосед, а враг.
Он Бомбой ее по-прежнему звал,
Вгонял насмешками в дрожь.
И только снегом уже не швырял
И диких не корчил рож.
Выйдет порой из подъезда она,
Привычно глянет на крышу,
Где свист, где турманов кружит волна,
И даже сморщится:- У, Сатана!
Как я тебя ненавижу!
А если праздник приходит в дом,
Она нет-нет и шепнет за столом:
- Ах, как это славно, право, что он
К нам в гости не приглашен!
И мама, ставя на стол пироги,
Скажет дочке своей:
- Конечно! Ведь мы приглашаем друзей,
Зачем нам твои враги?!
Ей девятнадцать. Двадцать - ему.
Они студенты уже.
Но тот же холод на их этаже,
Недругам мир ни к чему.
Теперь он Бомбой ее не звал,
Не корчил, как в детстве, рожи,
А тетей Химией величал,
И тетей Колбою тоже.
Она же, гневом своим полна,
Привычкам не изменяла:
И так же сердилась:- У, Сатана! -
И так же его презирала.
Был вечер, и пахло в садах весной.
Дрожала звезда, мигая...
Шел паренек с девчонкой одной,
Домой ее провожая.
Он не был с ней даже знаком почти,
Просто шумел карнавал,
Просто было им по пути,
Девчонка боялась домой идти,
И он ее провожал.
Потом, когда в полночь взошла луна,
Свистя, возвращался назад.
И вдруг возле дома:- Стой, Сатана!
Стой, тебе говорят!
Все ясно, все ясно! Так вот ты какой?
Значит, встречаешься с ней?!
С какой-то фитюлькой, пустой, дрянной!
Не смей! Ты слышишь? Не смей!
Даже не спрашивай почему! -
Сердито шагнула ближе
И вдруг, заплакав, прижалась к нему:
- Мой! Не отдам, не отдам никому!
Как я тебя ненавижу!
Пришли к да Винчи слуги кардинала,
Чтоб “Тайную вечерю” заказать.
Как зло добро из мира изгоняло
Через предательство Иуды показать.
Да Винчи долго размышлял над фреской.
…И вот уж композиция цветет.
Но вдруг процесс остановился резко
- Никак Христа прообраз не найдет.
И как-то мастер хор пришел послушать.
И вот средь молодежи разглядел,
Что в хоре ликом светел парень служит.
Иисус точь в точь - да Винчи аж вспотел.
С него этюды и наброски пишет,
И вновь процесс над фреской закипел.
Вот уж три года над вечерей дышит,
Но вновь исток творенья оскудел.
Заминка в поиске Иуды вышла..
Не видел мастер в людях столько зла.
Ни в ком злочестье не цвело так пышно,
Ни в ком душа настолько не сгнила.
Бродил да Винчи по блатным притонам
Дома терпенья все исколесил.
И вот в канаве, что за ипподромом.
Иуда лик пред ним свой изъявил.
Да Винчи содрогнулся от пороков,
Что пялились с канавы на него.
Но выманил бродягу он из стоков
Суля бабло и крепкое вино.
И вот закончил наш маэстро фреску.
Натурщик под конец разверз уста:
- С твоих очей я сдерну занавеску!
Забыл как ты писал с меня Христа?
И в том же веке, где-то на Курилах
Пришел к сенсею некий неофит.
Устал по жизни мыкаться дебилом -
Мечтал, что старец мудростью снабдит.
Старик же глянул на него печально,
Да и спросил, - умеет ли он врать?
Вопрос казался новичку банальным,
- Конечно нет! Я не могу солгать!
- Быть может, ты умеешь воровать?
Но паренек и тут пошел в отказ.
- А может быть ты мастер убивать?
- Конечно нет! И тут я тоже пас!
Старик подобно местным пастухам
Поглубже натянув свой малахай:
- Тогда пойди и обучись грехам.
Познав же, никогда не совершай.
Не потому ли сказано в писании,
Про бОльшую любовь к паршивым овцам?
Ведь к благу путь лежит в твоем сознании,
А не в стремлении быть хоругвеносцем.
Знать мало о добре и зле,
Лишь пережив - поймешь и осознаешь.
Не потеряешь совесть ты в рубле,
По трупам к свету ты не зашагаешь.
(с) monte cristo
источник http://peeff.com/post/1454#more-1454
Бернард пишет Эстер: «У меня есть семья и дом.
Я веду, и я сроду не был никем ведом.
По утрам я гуляю с Джесс, по ночам я пью ром со льдом.
Но когда я вижу тебя – я даже дышу с трудом».
Бернард пишет Эстер: «У меня возле дома пруд,
Дети ходят туда купаться, но чаще врут,
Что купаться; я видел все - Сингапур, Бейрут,
От исландских фьордов до сомалийских руд,
Но умру, если у меня тебя отберут».
Бернард пишет: «Доход, финансы и аудит,
Джип с водителем, из колонок поет Эдит,
Скидка тридцать процентов в любимом баре,
Но наливают всегда в кредит,
А ты смотришь – и словно Бог мне в глаза глядит».
Бернард пишет «Мне сорок восемь, как прочим светскимплешивым львам,
Я вспоминаю, кто я, по визе, паспорту и правам,
Ядерный могильник, водой затопленный котлован,
Подчиненных, как кегли, считаю по головам –
Но вот если слова – это тоже деньги,
То ты мне не по словам».
«Моя девочка, ты красивая, как банши.
Ты пришла мне сказать: умрешь, но пока дыши,
Только не пиши мне, Эстер, пожалуйста, не пиши.
Никакой души ведь не хватит,
Усталой моей души».
(с) Вера Полозкова
Если ты любишь, то всем существом –
Что б ни случилось, ты думать будешь
Не о себе, а всегда о нём –
Да, именно: прежде всего о нём,
О том, кого ты беспредельно любишь.
А он в этих случаях всей душою
И в буднях, и в радостях, и в борьбе,
Согласный всегда и во всём с тобою,
Тоже думает о себе... (Э. Асадов)
Будут грустно стучать поезда на вокзалах,
Город по-летнему будет мечтать о зиме.
Я буду помнить, что так до сих пор не сказала
В глаза, что люблю я тебя больше всех на земле.
Будет беспечно кружиться листва в нашем парке,
Скверик замолкнет под шумным дождём.
Я письма буду класть в конверты без марки,
Чтоб не узнал, что мы с сердцем всё ещё ждём.
Будет снег беззаботно стелиться коврами,
Бой курантов будет тише отдаваться в висках.
Ты позвонишь своей замечательной маме…
А на окнах моих засеребрится слово: «тоска»
Будет пахнуть весной оживающий город,
Будут петь птицы, просыпаться капели.
Я буду писать на листке, что жду, как ты дорог.
И сразу сжигать. Пока прочитать не успели.
Будет май. Вновь пригонит очень жаркое лето.
Оживится наш скверик. Бессонными ночи станут.
А я буду рассказывать теплому ветру,
О том, что любить я тебя никогда не устану.
Будут вновь стучать поезда на вокзалах,
Город моими слезами тебя будет встречать.
Знаешь, а я ведь до сих пор тебе не сказала…
…А теперь только ветер сможет сказать…
(с) БессовестнаЯ
…..А я вам не писала писем
я просто думала о вас,
чтоб избежать судьбы
отказ,
во имя той другой –
и лучшей.
….А я вам не писала писем
да и сейчас я не пишу,
а просто памятью
дышу,
разбуженной тоской ползучей.
…….А я вам не писала писем
боюсь я и сейчас
письма,
но шлюз открыла тишина
и строки хлынули певуче,
……. я и сейчас вам
не пишу,
но как со мной уже бывало,
я просто сердце разбужу,
«знакомость»
чтобы не пропала.
Жанна Безкорсая
Юлия Виноградова (Ginger).
Будет осень. Наверное, крепче заварится чай,
Запахнётся пальто и завяжутся волосы в узел,
Заведётся (случайно?) привычка с тобою молчать…
Небосвод, загрустив, мир до плоскости тучами сузит.
Перед долгой зимой, тайно пробуя силу крыла,
Ветер птицу швырнёт, словно ворох коричневых листьев,
В хрипло вскрикнувший сумрак уснувшего было стекла
Слеповатого дома, пожаром рябиновой кисти
Полоснёт по глазам и напомнит о слове «забыть»,
И прозрачные пальцы почти поседевшей погоды
На продрогнувших стёклах начертят граффити судьбы,
Как на детских ладонях рисуют прошедшие годы…
Будет осень…
Он не пишет стихов, будто высохший глянцевый Parker.
Он давно не смотрел в это небо без рамок окна.
Узнавая тебя на аллее осеннего парка,
Он не скажет «Красива!..», а грустно отметит «Одна…»
А когда-то Он мог…
даже глупости были с-т-и-х-а-м-и,
даже сердце легко отбивало упрямый хорей.
Но белеет блокнот, будто поле - большими снегами,
и нетронутый лист спит под взглядом ночных фонарей.
Ты его разбуди яркой кляксой, похожей на осень!
Влей рябиновый сок вместо скучных, унылых чернил…
И смешную листву заплети в благородную проседь -
эту рыжую страсть строгим прядям поэта верни!
***
Он пройдёт, не спеша, по аллеям осеннего парка,
промурлыкав о том, как скучны нам форматы окна…
и напишет стихи, будто новенький глянцевый Parker.
Он узнает тебя… и уверенно скажет - «Она!!..»
Свет Мой
Татьяна Ткачева-Демидова
Я была у Него
Я была у Него, тишину на слова дробя,
Выбирая цвет чая, вкус утра и профиль снимка.
Я была в Его жизни. Примерила на себя
Как любить недолюбленных. [Дьявольски сложно]
С ним как?
Я была… У него там семья из двухсот картин -
Чёрно-красные музы присыпаны пылью мрака.
Мы молчали о сложном. [Теперь он молчит один.]
Мы умели смеяться, когда нам хотелось плакать.
Я была… Время с ним не рискует. Часы стоят.
Лишь секунды крадутся практически вне закона.
И построчные мудрые мысли – бесценный яд -
Принимаются внутрь, как вакцина. А на оконном -
Отпечатки ладошек. Как память о том, что сын
Где-то здесь, между спальней и болью в районе рая.
Там сменили шаги на безвременный счёт – «спаси»
Так живут, не рождаясь, и, впрочем, – не умирая…
Я была его кожей. А он был моей рукой.
Мы любили любить до рассвета. Рвались на части.
Я под утро шептала – «скажи мне, кто Ты такой»?
Он ласкал меня сонной улыбкой, ответив – «счастье».
Я была у него… Отражалась в его зрачках
Беспринципно, вникая в утопию слов и быта.
Я не стала ни музой, ни звуками от смычка,
Ни фатальной ошибкой... За что и была убита.
Я была в Его жизни. Была для Него струной.
Я случалась молитвой-молчанием. Бурей смеха.
Я была Его миррой. Той самой Его страной,
До которой вовек не добраться посредством эха.
Я осталась… Украденной кровью. Извечным – «нет»
Ощущением терпкого мускуса. Словом Бога.
Я осталась победой в не начатой им войне.
Я осталась в несбыточных смыслах.
Которых много.
Оксана Чиповская. Совесть
Входная дверь. Звонок. Смотрю в глазок –
Кому ещё не спится среди ночи?
А это Совесть топчет мой порог,
На мой покой душевный зубы точит…
Нет, я не дура - дверь ей открывать,
Вид сделаю, что никого нет дома,
Пробормотав, пока иду в кровать:
«Пойди зайди к кому-нибудь другому…»
Без сна смотреть устану в потолок…
В ушах звенит как злая эпиграмма
Её назойливый как муха голосок –
Нет совести у Совести ни грамма!
Бесцеремонна! Видимо, впустить
Её придется, даже из заначки
Достать пузырь… И всё же обсудить
Заметные не всем души болячки
Глотну вина – и даже расхрабрюсь,
Ведь я же – не насильник, не убийца,
А так… По мелочи… Чего тогда боюсь?
Напьёмся, посидим – договоримся!
Себя внесёт в квартиру словно гроб.
(Повеселей нельзя на мозг мне капать?
…Блин, плохо дверь закрыла в гардероб
И ключ от «Мерса» не успела спрятать)
Присядет скромно, молча посидит,
Покажется забитой мне сначала,
Потом как встанет, ка-а-ак заговорит,
Что лучше б уж сидела и молчала…
Припомнит мне махровый эгоизм,
Лень беспросветную, тщеславие и скупость,
И равнодушие (практически цинизм),
Манипуляции, гордыню, ложь и грубость
Нет, ничего мне Совесть не простит.
(Суд бы признал, что я не виновата!)
Во всех грехах подробно обвинит
Без права на защиту адвоката!!!
«Чего облюбовала мой порог?» –
Спрошу, не выдержав. – «Я что - одна такая?»
Сморкнётся Совесть в носовой платок:
«Нет, не одна, но... мало кто пускает»
У ангелов нет ни фамилий, ни имени-отчества,
Нет места прописки, чтоб ночью за ними отправить.
Есть грань, за которой свобода – уже одиночество.
И тем, кто остался без крыльев – его не исправить.
У ангелов нет при себе телефонного номера,
И, может, так лучше – не дёргаешь их постоянно.
Но если ты при смерти – быстро приедет лишь скорая,
А ангелы – вряд ли успеют. Ну разве не странно?
У ангелов памяти нет, потому что иначе
Они бы слегли, не стерпевшие наших ошибок.
И если для них наши слёзы хоть что-нибудь значат –
То всё потому, что без слёз не бывает улыбок.
У ангелов есть бесконечный запас ожидания,
Ждут нас, и смеются… толпятся у райского входа.
Но кто одиноким рождён - тот не ждёт оправдания.
Есть грань. И за ней одиночество – просто свобода..
Н.Б.
предчувствие
Смотри, это время синхронно написанных книг.
Мы гладим сюжет, разрывая на части папирус.
Лаская строку, я спрошу – «на которой из них
Нам станет понятно, что время за нас торопилось?»
Как ты становился ручным, нарочито грубя,
Считая на пальцах секунды до первого боя.
Как я, из двух зол, выбирала себя для тебя.
Как это наивно не слышать, когда не с тобой я.
Как это привычно – под утро предчувствовать сны.
Приклеивать солнце и тихо шептать «аллилуйя»:
Мы всё ещё живы, ведомы, предельно честны.
Мы всё ещё можем придумывать вкус поцелуя.
И сыплется ночь, как жемчужины сорванных бус,
Затем, чтобы бабочке биться, не зная отлива.
То место на карте, к которому я прикоснусь,
Губами. На ощупь. Случайно. И крайне стыдливо
Нас сделает взрослыми. Сразу. На пару страниц.
Памир разойдётся по швам. Мы исполнены тонко.
Дай руку. Приснись. Не касаясь вопросом ресниц.
Мы выкрадем небо у моря. Не думай – потом как…
А.К.
© Copyright: Татьяна Ткачева-Демидова, 2010
Свидетельство о публикации №11009100738
Бабочка
Ты прав. Одним воздушным очертаньем
Я так мила.
Весь бархат мой с его живым миганьем -
Лишь два крыла.
Не спрашивай: откуда появилась?
Куда спешу?
Здесь на цветок я легкий опустилась
И вот - дышу.
Надолго ли, без цели, без усилья,
Дышать хочу?
Вот-вот сейчас, сверкнув, раскину крылья
И улечу.
А. Фет
Олег Митяев
Принцесса
Принцесса живёт в коммуналке
Над шумным Садовым кольцом,
Ночами спускаются чёрные галки
К дороге, застывшей свинцом.
Князья и княгини, и челядь
С душой, заселившейся в птиц,
Слетаются медленно среди метели
К принцессе и падают ниц.
До Нового года
Осталось немного,
До Нового года...
Все молятся в это окошко,
В котором горит допоздна
Свеча, огоньком отражаясь у кошки,
У чёрной, в глазищах без дна.
Хозяйка у кошки любого
И к жизни вернёт, и спасёт.
И может она ещё много такого,
Но, как оказалось, не всё.
До Нового года
Осталось немного,
До Нового года...
Луна исполняет свой график,
И ниточка грусти тонка,
Сплетается медленно-медленно в шарфик
В немом ожиданье звонка.
Звонка, от которого эхо
Повиснет трёх радуг дугой!
...А он никуда из Москвы не уехал,
Он просто женат на другой.
Ходит солнечная женщина по городу,
Излучая доброту и тёплый свет.
Не сравниться с ней киношному юпитеру -
В его свете доброты душевной нет.
Она светится глазами и причёскою:
Её волосы бессовестно рыжи.
Шепчут клёны мне с кудрявыми берёзками:
«О любви своей той даме расскажи...
Пусть узнает эта рыжая красавица,
Что навеки её в сердце поселил,
Что не можешь от любви своей избавиться,
Что в разлуке с ней и свет тебе не мил».
Как мне жить теперь никто не посоветует.
Что же делать, образцовый семьянин?
Я из тех, кто на судьбу свою не сетует,
Я ответственность несу всегда один.
Треугольные проблемы очень трудные,
Сколько груз мне на душе своей носить?
К Жириновскому уйду, наверно, в Думу я,
Чтоб в России многожёнство разрешить…
Ходит солнечная женщина по городу,
Излучая доброту и тёплый свет.
Мне же выбрала Судьба другую сторону,
Разорвав в клочки любви моей билет...
Александр Гаврюшкин
Жизнь идёт и идёт по ступеням бесчисленных лестниц,
То по мраморным - вверх, то по гулким, где смрад, темнота…
И фиксирует мозг равнодушно – прошёл ещё месяц -
В день, когда я за воду и свет погашаю счета…
Мне бы в небо смотреть, но я чаще смотрю на дорогу,
Выбирая, не глядя, привычный заслушанный трек…
И давно не мешаю своими молитвами Богу.
И не радует первый, налипший на дворники снег.
Чтобы больше успеть, иногда я, конечно, летаю
И терплю турбулентность с улыбками бортпроводниц…
Пью из чашечки чайной горячее солнце Китая,
Согревая коленями холод журнальных страниц.
Эта песня… моя… ну, пожалуйста, сделайте громче!
Эту грустную Нежность ты пел и сорвался на всхлип…
Опустела земля… без тебя… Антуан* напророчил
Только нет, я не верю! Мой Маленький Принц не погиб…
Ты всё так же умеешь любить, беззаветно, как раньше.
Только чаще в небесные дали ты смотришь один…
Я тебя узнаю, хоть и стал ты немножечко старше -
То туманности звёзд на висках, а не проблеск седин!
Значит, сказка жива! Так бери мою нежность без спроса!
У подножия скал бирюзой разлилась благодать,
Между морем и небом раскрылись крыла альбатроса.
Я смеюсь вспоминая! Я тоже умею летать!!!
Вика Дашкова
- Татуировку на сердце можно?
Что б не забыть…
- Сердце ведь мышца – не кожа.
Поэтому будет болезненно – сложно.
- Пусть будет сложно
Главное, что б навсегда.
- Так… Вы согласны?
- Да!
- Мне вас немного жалко…
- Как вы сказали…? Жарко?
Да-да! Вы правы!
Сегодня особенно жарко!
Ведь лето же…
- …поздняя осень.
- В восемь? Да! Несомненно, в восемь!
В восемь мне надо уйти.
Чтобы забыть по пути…
- Все. Я закончил.
- Уже?
Мне было вовсе не больно…
- Будет. Когда захотите свести.
Или попросту… попросту выжечь…
- Выжить?
Ах, да… остается лишь выжить.
Завтра всего лишь суббота
День, а потом на работу.
… боль утопить в заботах.
Что это я вдруг? Мне пора!
Лето ведь. Солнце. Жара…
Вдруг разрыдалась. Ушла.
Боль собирать по крупицам.
Странные люди птицы.
Саша Бес
Светлана Пугач
Я не много прошу
Всё летят вновь к тебе надоевшие грустные мысли,
Разбиваясь о глянец холодных податливых клавиш,
И понять всё хочу, и метаюсь я в поисках смысла...
Как ты близко сегодня...но снова в ночи ускользаешь...
Почему же в любви никогда не бывает без боли?
Почему между нами стоит, как стена, неизбежность?
Я не много прошу - лишь к тебе прикоснуться...не более...
И в глазах твоих добрых увидеть ответную нежность.
Я не много прошу - чтоб ты был хоть немного счастливей
От тех искренних строк, что тебе одному посвящала,
Чтобы жизнь твоя стала хоть каплю светлей и красивей,
От того, что я сны и мечты иногда навещала.
Чтобы мог ты с улыбкой весёлой всегда просыпаться,
Чтобы наши мечты и надежды сливались едино,
И уже никогда не пришлось навсегда расставаться,
И тяжёлые мысли тебя по ночам не будили.
Чтоб нелёгкий твой путь оказался не так уж и сложен,
И в конечном итоге ко мне привела бы дорога,
Неужели, о чём так прошу я - совсем невозможно?
Ну скажи...я прошу у Судьбы так немыслимо много?
А эта девочка может громко ругаться матом,
И наплевать, что кому-то это не в кайф.
Она не привыкла любоваться закатом.
Она говорит лишь одно: «It is my life».
А эта девочка спит на тонком матраце,
И пьёт по утрам сладкий горячий кофе.
Её раздражают девочки-мрази,
И мальчики, типа «я во всём профи».
А эта девочка может очень много курить,
И наплевать, что этого он не выносит.
Просто ей без него сложновато жить.
Она же верила в то, что он никогда не бросит.
А эта девочка хочет просто немного любви.
Ей этой зимой катастрофически мало тепла.
Ей не нужно даже его «прости».
Просто звонок и просто: «Привет, как дела?»
А эта девочка абсолютно не терпит запретов.
Не верит в любовь, слова, обещанья.
На вопросы больше не ищет ответов.
И лишь улыбается на прощанье.
А эта девочка могла молча с тобой говорить,
И понимала всегда тебя по глазам.
Как же она могла так сильно тебя полюбить…
Как же ты мог заставить её за это страдать…
Автора не знаю.
Сергей Злепко
Поцелуй-мотылёк
Вероника устала. И выпита. Мной. И пуста.
В'енки спрятались на ночь, ресниц успокоился ток
И невинно по-детски к ладошке припала щека -
Спит цветок...
В волосах Вероники запутались россыпи сна.
Обнаженное тело как в лунный укутано шелк.
Я останусь на этих припухших губах до утра -
И остался б навеки,
Но я - поцелуй-мотылек...
-----------------
Золотые орнаменты
Я живу по часам, по минутках, по вырванным вечностям.
Словно я подглядел то, что мне не дано, не назначено.
Словно здесь, где сливаются клетки со звездною млечностью,
Предстоящее раковой тайною скорбью захвачено.
Я хожу по следам тех, кому не досталось всеславия,
По расплавленной памяти всякого нового “- летия”,
И судьба моя тоже, как судьбы других, - обезглавлена,
Только я не заметил пока, как и все не заметили.
А у Вечности снова бессонница, сердцебиения,
И тревожное утро, как после болезни, без памяти…
От двадцатого кофе, быть может, придет озарение
И уменье губами читать золотые орнаменты.
-----------
Ещё
У догоревшего камина
Еще тепло,
И ночь, как лучшая из всех наложниц,
Еще верна,
И потому еще не помню ничего,
Еще не тычусь мордой боли в тело дня.
А мимо проплывают чьи-то сны,
И хочется коснуться их рукой:
Ведь где-то, где-то, где-то там, где ты
Сны - провода под напряжением “ЛЮБОВЬ”…
Ох, мы касались их с тобою столько раз,
Что сами стали, как проводники….
Не от того ль в столь поздне-сонный час
Так не хватает мне твоей руки?
Так не хватает мне твоей любви,
Любви, смешней моих смешных ресниц…
Вокруг меня совсем чужие сны…
Плывут… и ластятся… доверчивы… Проснись…
У догоревшего камина
Еще тепло,
И ночь, как лучшая из всех наложниц,
Еще верна,
И потому еще не помню ничего,
Еще не тычусь мордой боли в тело дня.
-----------
If only
От сердца до сердца - прощальное чудо.
Губами к губам - не прильнуть, - прикоснуться.
Прости… Оказалось, мы тоже - Иуды:
Лишь пара шагов, а назад - не вернуться.
Уходим. Уходим!
Как годы, как судьбы.
Как сны, как минуты нежданного счастья.
В безмерные ночи, в двухмерность безлюдья,
Тропой многоточий, вне чувства, вне страсти.
— — —
Но если я стану считать расстоянья
И если размечу их бисером крови,
Согрею дыханьем, - быть может, за гранью
Начертятся новые карты любовью,
И новая жизнь нас уже не обманет ?..
Если только…
Не ищи ты меня в городских закоулках,
В тёмно-синих лесах ты меня не зови,
Слушай эхо моё, приходящее гулко:
«Я тебя… не люблю… Это - выше любви!»
Обнови телефон, в телефоне - контакты,
Восприятие мира своё обнови!
Ты услышишь мой глас сквозь сердечные такты:
«Я тебя… не люблю… Это - выше любви!»
Все открытки мои при букетах цветочных,
Что завяли давно, перечти и – порви!
Потому что нет слов там, воистину точных:
«Я тебя… не люблю… Это - выше любви!»
Столько слов о любви, вечно-вечные мысли, -
Все раскачены звёзды от рифмы, - лови!
Я покинул давно все вселенские выси:
«Я тебя… не люблю… Это - выше любви!»
Кто-то любит тебя, собирая все крохи
Томно-сладких признаний в момент визави,
Я ж тобою живу в каждом выдохе-вдохе…
Я тебя не люблю... Это выше любви.
Сергей Лесник
Начало весны так на осень похоже:
И небо всё в тучах и те же дожди…
Всё так же под зонтики жмутся прохожие –
Средь пасмурной сини, уж, солнца не жди!
Момент равновесья меж чёрным и белым:
Всё вровень на разные чаши легло –
С одной стороны – вьюга злая со снегом,
С другой – золотое от солнца тепло…
И, всё же , не может укрыться от взгляда
Надежда в глазах, пусть ещё хмурых, лиц!
И снова нам в жизни ещё что-то надо…
Быть может, от гроз, к нам спешащих, зарниц?
Начало весны, хоть похоже на осень,
Там – всё уже было, здесь – всё предстоит!
В начале весны снег, как ранняя проседь,
А осенью снег сединою лежит…
Момент равновесья меж “прошлым” и “завтра”,
Вчерашних, прошедших, и будущих дней…
Начало весны, как задумчивый автор,
На фоне картины из туч и дождей…
Автора не нашла
Евгений Винокуров
ОНА
Присядет есть, кусочек половиня,
Прикрикнет: "Ешь!" Я сдался. Произвол!
Она гремит кастрюлями, богиня.
Читает книжку. Подметает пол.
Бредет босая, в мой пиджак одета.
Она поет на кухне поутру.
Любовь? Да нет! Откуда?! Вряд ли это!
А просто так:
уйдет - и я умру.
1965
Золушка
"Фея, добрая фея, я так устала от этих лиц.
Больно, вот здесь, левее; скажите, милая, где же принц?
Каждое слово ранит, и каждый взгляд меня бьёт, как хлыст.
Кто там ещё в программе, какие люди с глазами крыс?
Фея, добрая фея, вы мне теперь как родная мать.
Пусть я люблю и умею и веселиться, и танцевать, -
можно мне по-английски, пока не видят, домой уйти?
Сколько же может длиться этот нелепый корпоратив?
Фея, кто эти люди? Моё веселье их только злит.
Я не прошу, чтоб на блюде они мне чудо преподнесли;
видно, до самой смерти с себя не смыть ни золу, ни гарь.
Кто мне все эти леди, которые чуют во мне врага?
Фея, всё это грустно, всем этим тряпкам пора в костёр,
туфелька от Прокруста пусть будет обувь моих сестёр.
Я же ведь не про это, не про джек-пот или первый приз.
Что там конец сюжета, - мне знать бы в принципе, как там принц".
Голосом, полным ласки, ответит бархатный тёмный сад:
"В сказке есть доля сказки, -
ну потерпи ещё полчаса".
Только бы не сломаться.
Ещё немного.
Всё хорошо.
Медленно бьёт двенадцать
тяжёлый маятник медно-жёлтый.
***
Было простое платье – теперь изящно, как лепесток.
"Что же, теперь пора тебе, ты вела себя на все сто;
пока ещё не искали, беги с территории марш-броском.
Туфельки можно оставить, но я советую босиком;
тыква теперь - карета, и принц давно уже ждёт домой".
В сказке есть доля бреда, –
не дружит сказочник с головой.
Екатерина Михайлова
А.Тасалов
Пространство причиняет боль…
Невместный сон - в мозгу навечно,
И Бах для скрипок ре-бемоль
Кроит безмолвие беспечно.
Его послушаешь – он прав.
Но так болезненно искусство,
Что душу в клочья изорвав,
Останешься в пределах русла
Тебе предложенного – кем?
Пред кем еще посторониться?
Итак уже горстями ем
Листвой стекающие лица.
Листвой стекающие сны…
Зима, зима не за горами!
И боль мучительной весны
Пройдет, как школьница, дворами.
бесконечная девочка, травленый в венах сок,
телефонами плачешь, смеешься, не веришь и веришь
ну прости, я дурак, не лелеял тебя не берег
уходил навсегда и запальчиво хлопал дверью
чтобы снова вернуться и снова молчать по часам
телефон отмеряет все наши с тобою мгновения
46:23, 3 часа 5 минут... я тебя никому не отдам
позвони мне еще? так мне проще не ждать воскресения
бесконечная нежность, ты где-то засела внутри
я учу тебя залпом, глотками, частично и полностью
почему что ты молчишь? говори, говори, говори
телефон меж щекой и плечом, и измерена комната:
три шага по периметру, восемь шагов в глубину
я твержу тебе глупости, плачу и комкаю лишнее:
я люблю тебя, слышишь? конечно же, только одну
не болей, ты нужна мне... слова вдруг становятся липкими,
повторенными, глупыми, ветренным мусором слов...
бесконечными буквами, эхом в пространстве разреженном
не.на.ви.жу твои те.ле.фо.ны. я видишь совсем не готов
чтобы все оставалось вот так телефонно-по-прежнему
бесконечная девочка, мой интернетный вампир
отражение нежности, вскормленной чьими то чувствами
я держу на ладони живой электрический мир
мне ужасно холодно и почему-то пусто.
(с) Марта Яковлева
А я-то думал, Вы счастливая,
Когда одна на склоне дня
Вы шли такая горделивая
И не взглянули на меня.
А я-то думал, Вы счастливая.
Я думал, Вы счастливей всех,
Когда смотрел в глаза игривые,
Когда веселый слышал смех.
Глаза то нежные, то строгие,
Но в них тревога, в них беда.
Наверно, Вас любили многие.
Вы не любили никогда.
На Вас глядят глаза влюбленные.
Им не понять издалека,
Что в Вас тоска неутоленная,
Святая женская тоска.
И мысль одна неодолимая
Вам не дает ни спать, ни жить:
Что это мало – быть любимою,
Что надо любящею быть.
Святая, гордая, красивая…
Я слышу ваш веселый смех.
А я-то думал Вы счастливая,
Я думал, Вы счастливей всех.
П.Градова
Вы здесь » Vozlublennaya - форум о женской душе. » Библиотека » Красивые стихи для сердца и души
