* * *
Маша не ошиблась, предположив, что за ними кто-то наблюдал через дверной глазок. Это, действительно, была Кэт. После ночного разговора с Георгием на лестнице, её женское самолюбие было уязвлено, и она решила, что непременно ещё раз попытается соблазнить его. Для неё это стало, своего рода, навязчивой идеей. Кэт прекрасно понимала, что им не быть вместе. Да и пылкие чувства, которые она когда-то испытывала к соседу, за время его отсутствия в Эмиратах, практически охладели. Более того, за эти три года она встретила парня, который устраивал её во всём. Последние полгода они практически жили вместе, и он даже сделал ей предложение расписаться. Но появление Георгия, такого возмужавшего и элегантного, всколыхнули в ней не то чтобы былую страсть, сколько спортивный интерес. Инстинкт ловца что ли … И Кэт твёрдо решила, что она непременно затащит Георгия в постель, чего бы ей этого ни стоило! Хоть одна ночь, хоть на час, но это будет! И это станет своего рода её трофеем, её призом в гонке за несбыточной мечтой.
Так она решила, и поэтому-то спровоцировала ссору с женихом, чтоб спровадить его домой, а потом стала выжидать удобного момента, как паук поджидает в укромном месте свою жертву. И момент подвернулся довольно быстро, но Георгий даже не отреагировал на хитро расставленную ловушку. Соблазнительные формы едва прикрытые полупрозрачным бельём возбуждающего цвета не возымели ожидаемого эффекта. Более того, Он, её девичий кумир, идол, ради которого она готова была на что угодно, даже не заметил просто кричащего приглашения. Более того, он посмел заявить, что привёз с собой невесту. Это эту-то пигалицу, ростом от горшка в два вершка. Да, она смазлива, не плохо сложена, но разве она может сравниться с холёной красотой, достойной глянцевых обложек?
От Кэт не ускользнуло и то обстоятельство, что Георгий при том, «случайном» ночном разговоре  на лестнице, был чем-то расстроен. Возможно, он поссорился со своей пигалицей, и это могло быть ей, Кэт, только на руку. Главное подстеречь его одного, разговорить, а там, уже знакомый приём с участием и советами сработает безотказно. И теперь уж она не допустит такой ошибки, как в прошлый раз. Она не пойдёт утешать его к нему. Кэт пригласит его к себе.
Тогда никто не вторгнется в самый неподходящий момент… если бы не эта старуха-соседка! Тогда, три года назад, она могла бы стать уже женой Георгия…. И принёсло же эту старую ведьму как раз тогда, когда до заветной мечты оставался только шаг. Ведь ей тогда даже не пришлось бы переспать с Георгием. Он был достаточно пьян, чтоб не помнить что происходило, и если бы у них не получилось с сексом, обнаружив её поутру в своей постели, он бы поверил и на слово, что всё свершилось, всё было. А уж она-то, тогда бы расписала в самых ярких красках его необузданность, ненасытность, не забыв при этом добавить похвалы его мужским способностям… План в прошлый  раз был продуман досконально. Но вмешалось проведение, в образе этой старухи. И кто мог предположить, что у неё есть ключ от его квартиры, и она принесёт ему ужин?!
Нет, теперешний её жених был симпатичным мужчиной, неплохим человеком, перспективным и преуспевающим бизнесменом, неплохим любовником. Но у него не было внешности Георгия и это автоматически умоляло все его достоинства. Его «ахиллесовой пятой» было то, что он боготворил Кэт и потакал любому её капризу. Он угождал любой её прихоти, чем тешил и раздражал её одновременно, так как его услужливость и предупредительность не давали возможности Кэт проявить свои охотничьи инстинкты. В душе она ощущала себя пантерой, кошкой, которая гуляет сама по себе. И она твёрдо знала, что выйдя замуж, не будет верна мужу. Она останется кошкой – свободной, хищной, жаждущей приключений с острыми ощущениями.
И вот теперь, когда судьба подарила ей, Кэт, второй шанс добиться своей цели – познать мужчину своей мечты, кумира из девичьих грёз, она не перед чем не остановится! Воображение рисовало самые нескромные сцены того, что могло бы быть, если бы все удалось на этот раз и  Кэт, возбуждаясь, всё сильнее и сильнее, начала плести очередную паутину интриг.
Прежде всего, она решила убедиться, что Пигалица действительно невеста Георгия. Кэт, хоть и была слегка пьяна, но всё же помнила, что Георгий в новогоднюю ночь спрашивал её, не из их ли компании эта девушка?
- Зачем он это делал? – рассуждала Кэт, разговаривая сама с собой. - Решил разыграть? Продемонстрировать свою подругу? Ну, то, что эта девица не посторонний человек, было ясно по тому, что она всё же встречала праздник вместе с ним. Хотя встречали они новый год не одни, а в компании соседей. Но почему? А, может, она гостья стариков, ведь девица в момент „поиска” была в одном костюме и тапочках, а Гера в куртке и ботинках. Значит, она уже была в здании на момент его прихода. На Люду, их приёмную дочь, она „не тянет” – слишком молода. Тогда, может это дочь Людмилы? Георгий уже мог с ней познакомиться, как только приехал. Опять эти старики! Они подсунули ему свою внучку!
Кэт чувствовала, как просыпается дремавшая в ней трёхлетняя обида. Она не испытывала чувства неловкости перед стариками за тот случай, когда старуха застала её у Георгия. Напротив, она затаила на неё злобу, хотя до сих пор не „опускалась” до мести старикам. Но теперь они вновь мешают её планам...
- Но если она их внучка, то девица весьма шустра, - продолжала рассуждать Кэт. – Неделю назад её ещё не было тут. Значит, она приехала накануне... и уже ночевала у него? Нет, что-то не стыкуется! Если она внучка стариков, то вряд ли они позволили бы ей ночевать у Георгия, даже если бы они пытались её выдать за него замуж. Они не позволили бы такого... Значит, девица не их внучка! Тогда кто? Его подруга? Но почему она была в костюме и тапочках в то время, как он в куртке? Хотя, вполне возможно, что она выходила к старикам за чем-нибудь, а тут он как раз и шёл с улицы ... Скорей всего так оно и было. – решила Кэт.
Она прищурилась, размышляя и сопоставляя ещё какие-то детали того, что она видела, и её умозаключения. Она нервно покусывала нижнюю губу и морщила лобик, пытаясь построить логическую цепь. Вопреки расхожему мнению о блондинках, Кэт не была глупа. К тому же она была крашеной блондинкой, скрывая белёсо-рыжий цвет своих волос.
- Не понятно тогда почему они встречали Новый год не в компании друзей или одни, наедине... – воображение Кэт начало рисовать ей картины того, как бы она соблазняла Георгия, если бы была с ним одна в такой праздник.
Она бы тогда устроила ему настоящее представление со стриптизом, эротическим массажем и массой других удовольствий для мужчины. Она бы стала его наложницей на всю ночь и предупреждала его желания раньше, чем он мог бы успеть их высказать. Она бы устроила ему настоящий „праздник жизни” и он не смог бы забыть эту ночь никогда и ни за что!
Кэт встряхнула копной волос, как бы отгоняя наваждение и возвращаясь к реальности.
- Хотя, зная как дружны старики с Георгием, он мог пригласить их скоротать вечерок у него. – продолжала рассуждать Дива. – Но тогда возникает ряд вопросов. На какой стадии отношений находятся Георгий и эта Пигалица? Она действительно его невеста или так, просто подруга?
Любопытство и ревность рисовали ей картины того, как Георгий целует эту девицу, и даже более того, она как бы наблюдала со стороны те же сцены, которые представляла себе всего минуту назад, но вместо себя видела в объятиях своего кумира эту невесть откуда взявшуюся „невесту”. Она готова была рвать и метать от злобы и ревности!
- Но Георгий не из тех, кто приведёт в дом первую встречную. Ольгу он привёл, когда сделал ей предложение... Значит у них с Этой серьёзные отношения. – продолжала рассуждать Кэт. - Но вполне возможно, что это просто жест вежливости – предложить ночлег. Ведь в новогоднюю ночь празднования заканчиваются, когда ещё транспорт не ходит, и вполне в духе Георгия - предложить ей остаться, дождаться начала работы общественного транспорта.  – успокаивала она себя.
-  Но почему тогда она и теперь здесь? Я не заметила, чтобы она уходила. Но я могла в это время и спать... Тогда почему она в прежнем костюме? ... А это говорит о том, что больше у неё вещей нет! И отсюда делаем вывод: она, приезжая. И приехала она в гости всего на несколько дней - скажем, на праздники. А это мне только облегчает задачу. Это значит, что она скоро уедет, и не будет тут путаться под ногами. – Эта мысль Кэт даже понравилась и обрадовала её. – Я, пожалуй, подожду, когда она уедет и тогда ... берегись, Герочка!
Именно на этом месте размышлений Кэт вдруг услышала, как за входной дверью её квартиры послышались шаги в направлении дверей соседа. Она крадучись подошла к дверному глазку и заглянула в него, стараясь прояснить для себя истинность своих предположений. Она увидела, как предмет её мечтаний и эта девица вышли из квартиры стариков и нежно воркуя, приближались к дверям квартиры Георгия. Он придерживал спутницу за талию, что говорило об их близких отношениях. Это означало, что эта девица была его близкой знакомой...
Когда Гера открыл дверь и сделал жест, похожий на то, как раскланивались перед дамами мушкетёры в кино, девушка почему-то отказалась войти, а осталась стоять на лестничной клетке. Плотнее прижавшись к глазку, Кэт продолжала наблюдать. О чём говорили эти двое на лестнице, было непонятно. Разговаривали они тихо, а поэтому слова разобрать было невозможно. Это злило Кэт, ведь из разговора можно было бы узнать гораздо больше, чем из немых сцен, подсмотренных в глазок, который ещё и уродовал изображение.
Некоторое время подруга Геры оставалась на лестнице одна, что давало возможность рассмотреть её „детально”, так сказать. Не без горечи для себя, Кэт отметила, что девица весьма недурна собой («особенно если ей сделать профессиональный макияж, подчеркнув её большие и выразительные глаза»). Что у неё приятный и естественный цвет волос («крашеная или свои такие?»). Заметила Кэт и то, что у девушки неплохая фигурка («но у меня получше!») и невысокий рост («но это даёт ей преимущества – одевать высоченные каблуки и платформу»). „Да,  - подумала Кэт, - таких малышек мужчины любят”.
Она хотела ещё приоткрыть дверь, чтобы иметь возможность не только видеть, но и слышать, ведь по тому, как и что эта парочка говорят друг другу можно было бы точнее узнать о их взаимоотношениях. Кэт нервно переминалась с ноги на ногу, стараясь поудобнее устроиться у глазка и улучить момент, чтоб незаметно приоткрыть дверь. Сейчас этого делать нельзя – девушка на площадке одна и каждый звук со стороны квартиры Кэт будет замечен. Но, может, позже появится такая возможность … А, может, в этом и не будет нужды. Всё зависит от того, что случится позже. Девица ведь не зашла в квартиру, а это могло означать, что она ждёт возвращения Георгия, который зашёл во внутрь буквально на пару минут – например, взять что-то к столу или ещё для чего-то. Значит, они не намеревались уединиться...
Чуть позже в дверях, действительно, появился Георгий с курткой в руках (явно большей по размеру, чем носила девушка, а значит, эта куртка не принадлежала девушке) и одетый как для выхода на улицу. Кэт озадаченно нахмурила брови: „Что бы это могло означать? Гера собрался уходить? А девица остаётся, ведь она не одела сапоги?  Не собирается же она идти на улицу в одних тапочках? А куртка ей зачем? Просто спуститься с ним вниз и, возможно, что-то забрать, что осталось у Георгия в машине? Интересно, куда она потом вернётся – в квартиру стариков или зайдёт в дом Геры?”
Масса вопросов пронеслись в одно мгновение в голове Кэт, но то, что она увидела дальше, заставило её прильнуть к глазку ещё плотнее, и всё же не давало возможности расслышать хоть что-нибудь. Эти двое по-прежнему разговаривали вполголоса. Дальнейшее зрелище стало для Кэт просто пыткой. Её идол, её кумир  ласкал и целовал „эту дрянь, эту пигалицу, эту уродину, эту...” – Кэт не находила эпитетов, чтобы пообиднее обозвать свою соперницу. И делал это он прямо у неё, у Кэт,  на глазах, правда, не догадываясь о том, что она видит всё это. Это была пытка! Наблюдать за этим было мучительно больно и в тот момент, когда Гера опустился перед девицей на колени и прильнул к её животу – окончательно лишили Кэт самообладания. „Значит, эта стерва не просто знакомая или подруга, она его любовница! Иначе бы он не вёл себя с ней так. Он чуть ли не публично её целует!” Кэт, не соображая, что выдаёт себя, что подсматривает в глазок, ударила кулаком по двери, чуть было, не зарычав от досады и охватившей её ярости.
В испуге она отпрянула от дверного глазка и прижалась к стене у двери, будто Георгий или его подруга могли через этот же глазок теперь заглянуть и к ней в квартиру. Минуту-другую, Кэт стояла, прислушиваясь к звукам на лестнице и когда, наконец, поняла, что пара спускается вниз, подобно шпиону прокралась на кухню, чтобы из-за занавески посмотреть - что же будет дальше?
То, что Георгий подхватил подругу на руки, донёс до машины и бережно усадил её там, накрыв при этом ещё и пледом, озадачило Кэт. Но то, что машина не отъехала сразу же, как только Гера сел за руль, заставило продолжить наблюдение. Она предположила, что девушка не собирается ехать, а просто села поговорить о чём-то. Это было видно в единственное нетонированное лобовое стекло машины. О чём они говорили – можно было только догадываться. Ещё долгих, бесконечно долгих и мучительных пять минут Кэт вынуждена была наблюдать „немой фильм”, только гадая, о чём там может быть речь.
Душа её терзалась от ревности, злобы, досады и чувства безысходности. Подсознание шептало ей: „Успокойся. Твоя одержимость Георгием - всё это всего лишь блажь, каприз и не более. Всё давно уже в прошлом. Это пройденный этап твоей жизни и не стоит бередить практически зажившую рану. У тебя есть жених и ты вполне можешь быть с ним счастлива, если сама этого захочешь”. Но взбунтовавшийся голос уязвлённого женского самолюбия вопил, заглушая голос разума: „Месть! Месть! И ещё раз месть! Уж если не смогла завоевать Его, то хоть вкусить его плоти! И сделай это так, чтоб это видела и его пассия! Чтоб она бросила его! Потом можно и под венец. Жаль только, что не за Георгия, ведь после такого он точно никогда не женится на тебе. Но зато ты утолишь свою печаль. Ты будешь в объятиях мужа, а он будет один!” 
Злая на всех и вся, Кэт махнула рукой по столу и задела стоящий на нём поднос, приготовленный ещё в новогоднюю ночь, с двумя хрустальными фужерами и бутылкой шампанского, с горлышка которой были уже сняты проволока и фольга. Стеклянный поднос заскользил по пластиковой поверхности стола и с грохотом упал со всем содержимым на пол. От удара о ламинатный пол, поднос из довольно толстого стекла подпрыгнул и завертелся на месте; фужеры жалобно звякнули и разлетелись на мелкие осколки; а бутылка с шампанским стала похожа на огнетушитель – вращаясь на одном месте, она щедро поливала всё вокруг сладким, пенящимся, шипучим напитком.
Этот неожиданный душ привёл Кэт немного в чувства. Облитая с ног до головы, она стояла посреди кухни и не понимала что происходит. Со стороны могло показаться, что она вообще не понимает, что случилось? и как она тут оказалась? Осторожно оглядев образовавшийся погром, Кэт опустилась на корточки и, подобрав с пола поднос и бутылку с остатками вина, заплакала. Она плакала, понимая, что не сможет причинить Георгию ничего плохого, что вся её злость, коварные планы мести  - всё это бравада и пустое сотрясание воздуха. Поставив на стол поднос и бутылку, она смела с пола осколки фужеров и выкинула их в мусоропровод. Звон летящих вниз и падающих осколков напоминал звон маленьких колокольчиков.
- Вот и всё! Разбилась мечта, которая была так же красива и так же пуста, как и эти разбитые фужеры! Пора попрощаться с детским капризом!  А иначе сама могу остаться «на бобах».
Кэт захлопнула дверцу мусоропровода. Вытащив швабру, она протирала пол, грустно улыбаясь своим мыслям: «Ну, разрушу я его любовь? Увидит всё это безобразие его невеста и что? Он потом с ней, возможно,  помирится, а если нет, то позже появится другая женщина в его жизни. Не буду же я отваживать всех женщин из его жизни? Стать его личным кошмаром?  Не хочу! В конце концов, ему всё это надоест, и он вообще переедет отсюда. Да и я не стану счастливее оттого, что он будет несчастен, будет ненавидеть меня. Хотя бы в память о тех чувствах, что я когда-то испытывала к нему, пора взять себя в руки. Ко всему ещё, у меня есть Игорь. Он любит меня, и много чего сделал для меня. Мне было хорошо с ним всё это время. Мне хорошо с ним было и вчера! Я не могу за всю его доброту и любовь ко мне отплатить ему чёрной неблагодарностью, разбив ему сердце. И если уж на то пошло, то лучше уж синица в руках, чем журавль, но в небе. Так что прощай, МЕЧТА! А точнее , прощай, каприз! Нужно найти новую цель в жизни....”
Кэт осмотрела кухню, вымытый шампанским пол, ещё раз грустно улыбнулась своим мыслям. Вылив остатки шампанского из бутылки в стеклянную чашку, она подняла её в направлении квартиры, где жил её недавний кумир: «Прощай, Герочка! Я отпускаю тебя! Будь счастлив и не поминай меня лихом!» Она залпом выпила, закусила ломтиком лимона, скривившись от кислоты и, посмотрев в окно, добавила: «Если у меня когда-нибудь будет сын, я назову его в память о тебе, моей несостоявшейся любви, о моём призрачном счастье – Георгий!»

* * *
Но через пять или десять минут остановились они не возле отделения милиции, а возле бутика. Нарядно украшенная витрина магазина сияла разноцветными огоньками ёлочных гирлянд, приглашая сделать новогодние подарки родным и близким, воспользовавшись праздничными скидками. Маша часто проходила мимо таких магазинов, с любопытством рассматривая витрины, но заходила в них крайне редко, да и то, в дни распродаж. Одеваться в бутиках ей было не по карману, а потому, присмотрев какую-нибудь вещицу, девушка лелеяла мечту, что сможет купить её во время распродажи. К сожалению, такое случалось редко. Чаще бывало так, что на распродажах или её размера  или приглянувшейся модели уже не было.
- Зайдём? – предложил Георгий
- Мне не удобно, - смутилась Маша. – Я в твоей куртке и домашних тапочках … а продавщицы в подобных магазинах посетителей встречают по одёжке. Иной раз даже вниманием не удостоят, если ты одета менее, чем на тысячу баксов. Если тебе что-то надо купить, ты иди, а я подожду тебя в машине…
- Мне надо купить, но я хочу знать твоё мнение, хочу услышать твоё одобрение или неодобрение того, что я куплю. А на продавщиц не обращай внимание. Мы сейчас их будем учить уважать любого клиента, а не только тех, кто дорого одет. Пошли!
«Пошли!» прозвучало так, что Маша не решилась возразить. Она пожала плечами, мол, как знаешь, и молча вышла из машины. Тротуар у магазина был тщательно расчищен до самого асфальта, причём так, что Маша даже не замочила тапочек. Георгий учтиво распахнул перед девушкой двери, пропуская её вперёд. Они вошли в ярко освещённый холл магазина. Маша замешкалась у входа, ослеплённая ярким светом и пристальным взглядом стоявшего неподалёку охранника. Гера легонько подтолкнул девушку под локоть в направлении отдела женской одежды. Охранник сопровождал взглядом вошедшую странную пару. По его лицу было видно, что он озадачен или удивлён тому, как была одета посетительница: беспокойства он не проявлял, но на всякий случай не сводил с них глаз. Впрочем, покупателей в магазине практически не было, если не считать пары девиц у отдела нижнего белья и ещё одной пары средних лет в отделе мужских рубашек.
Маша сделала несколько нерешительных шагов в сторону, куда её направил Георгий, но буквально через пару метров остановилась, решив, что он просто не сориентировался в магазине и по ошибке повернул не в ту сторону. Гера, придерживая её под локоть, почувствовал её замешательство:
- Ты пойди, посмотри, может что понравится, а я пока отойду на пару минут.
Он направился в сторону стоящей у прилавка девушки с бейджиком. Маша осталась стоять на прежнем месте, пронизываемая пристальным взглядом охранника и парочки продавщиц, от безделья весело болтавших у примерочных. Они смерили Машу взглядом и многозначительно переглянувшись, надменно скривили губки. От этих взглядов Маша чувствовала себя крайне неуютно, и хотелось поскорее уйти отсюда, но, пересилив себя, она сделала ещё несколько шагов к полкам с обувью и стала рассматривать выставленные модели сапог. Несколько минут она ощущала дрожь в руках и слабость в ногах, но чтобы не выдать своего смущения и тем самым привлечь к себе ещё большее внимание, она засунула руки в карманы и с равнодушным видом перешла к витринам с косметикой. Не прошло и минуты, как она почувствовала лёгкое прикосновение к локтю. Маша радостно обернулась, надеясь, что Георгий уже сделал свои покупки, и они сейчас уйдут отсюда, но вместо него она увидела перед собой ту самую девушку, к которой подходил Гера несколько минут назад.
- Добрый день! – поприветствовала Машу девушка, на бейджике которой было написано «Светлана». – Могу я вам помочь?
- Нет, нет, - извиняясь, запротестовала Маша. – Я просто жду своего друга. – она повернулась, чтоб показать Георгия, но не нашла его взглядом.
Маша обеспокоено повернулась в сторону девушки-продавца и вновь посмотрела в торговый зал. Не заметив Геры и  в этот раз, она растерянно обернулась к  продавщице:
- Я пришла с другом, - почему-то виновато, будто оправдываясь, пролепетала Маша, не понимая, куда мог деться Георгий. – А теперь я его не вижу… - растерянно добавила она.
- Да, - натянуто улыбнулась девушка, - ваш друг попросил меня помочь Вам с выбором, пока он отлучился на несколько минут в соседний магазин, где есть банкомат.
- Как отлучился? Зачем?! – не поняла Маша. – А сколько он там пробудет?
- Мне он об этом не сказал. – ответила с надменной прохладцей в голосе Светлана. – Попросил только помочь Вам с выбором, если будут трудности.
- Трудности? С выбором? – не понимая, о чём идёт речь, переспросила Маша. – Он попросил помочь ему сделать выбор. А что я должна выбирать?
- Ваш спутник сказал, что вам необходимы сапоги и верхняя одежда.
- Мне?!
- Ну, судя по всему, Вам. – окинула взглядом девушка Машу. – На сколько я успела заметить, ваш приятель был одет в куртку и ботинки, а вот вы… - она запнулась, ещё раз скользнув взглядом по тапочкам Маши.  – в тапочках и мужской куртке.
Маша посмотрела на отражение в зеркале, оценив своё нелепое отражение: розовые атласные тапочки, чёрная юбка и не по размеру огромная кожаная темно-зелёная куртка. Крутнувшись на каблучках тапочек, Маша вновь повернулась к продавщице:
- А у вас есть тут кафетерий или место, где можно просто посидеть и подождать, пока вернётся мой друг?
- Есть, - уже не скрывая кривой усмешки процедила Светлана, - вон там. – указала она в середину зала аккуратно разукрашенным пальчиком с накладными ногтями.
- Спасибо! – поблагодарила Маша, направляясь в указанное место и не понимая, как мог Георгий так с ней поступить, бросив одну в магазине, не предупредив о том, что отлучится куда-то.
Прошло не менее получаса, а Маша всё ещё сидела в кресле у журнального столика, на котором лежали каталоги бутика и модные журналы. Она пересмотрела уже их все, а Георгия всё не было. Девушка не понимала, что происходит. Куда он мог так надолго пропасть? Всё это время продавщицы у примерочных и Светлана поглядывали в сторону Маши. Они, явно, обсуждая то, как она была одета и строя свои предположения о том, кто она такая? почему в тапочках и мужской куртке? и вернётся ли её «кавалер»? И вот, когда Машей были пересмотрены все журналы, а у девиц иссяк интерес к посетительнице, Светлана двинулась в сторону уголка, отведённого для клиентов, которые пришли за компанию с покупателями. Подойдя к Маше, она строго спросила:
- Мне почему-то кажется, что ваш приятель забыл уже про Вас и не собирается сюда возвращаться?
- Нет, - возразила Маша, - он придёт. Наверное, где-то задержался…
- Ну, не знаю, где он мог так долго задержаться, - хмыкнула девица. – Он сказал, что ему нужен банкомат, а он находится в соседнем магазине… Уже прошло полчаса, если не больше, а его нет. Вы понимаете, что у нас не зал ожидания?
- Да, конечно, - занервничала Маша. – Я подожду ещё пять минут и уйду, если он не вернётся за это время.
- Я думаю, что Ваш приятель уже не вернётся! – настаивала Светлана. Она сделала знак охраннику, чтобы тот подошёл.
Маша мысленно начала проклинать всё и всех, когда подошедший охранник и предложил Маше уйти. Она готова была расплакаться, не зная, что ей делать и как быть дальше? Куда идти или ехать, чтобы добраться до отделения милиции, где ждал её Антон Андреевич, она не знала.
- Хорошо, я сейчас уйду, но могу я хотя бы позвонить? – спросила она с надеждой и достала из кармана данную ей утром визитку.
- Девушка! – возмутилась продавщица, - Я ещё раз говорю вам, что у нас тут не зал ожидания и уж тем более не переговорный пункт. Телефон-автомат на улице, за углом. Можете там звонить, сколько захотите. А у нас телефон только для служебного пользования!
- Попрошу Вас уйти! – скомандовал охранник, подытожив речь Светланы.
- Нет! Она останется! – послышался за спиной охранника голос Георгия. – А вы извинитесь перед моей невестой и обслужите её как  вип-персону. В противном случае, я хочу видеть вашего менеджера!
К столику шёл Гера с букетом цветов. Отдав Маше цветы, он наклонился и поцеловал её в щёку:
- Прости, родная, я задержался. Банкомат в соседнем магазине не смог выдать мне нужную сумму и мне пришлось ездить в поисках другого банкомата. А это время, сама понимаешь…  - он виновато посмотрел, состроив виноватую гримасу, и поцеловав ей руку, прижал к своей груди. – Ты уже сделала выбор? – спросил он, как ни в чём не бывало, осматриваясь по сторонам в поисках пакетов или коробок.
- Нет, - смущённо ответила Маша, не зная как ей поступить: обидеться на Георгия за то, что оставил её тут одну и подверг унижению со стороны персонала магазина? Устроить ему скандал? Или надуть губки, как это делают избалованные девицы, и пусть он искупает свою вину?
Продавщица-Светлана и охранник некоторое время стояли в недоумении, не соображая, что происходит. Только, вопрос Георгия: «Где покупки и сколько я должен?» вывели их из оцепенения. Охранник начал бормотать что-то вроде: «Я не знаю. Я подошёл позже и не видел, выбрала ли ваша девушка что-либо. Я решил, что она не хочет платить за покупки и поэтому продавец настаивает на том, что бы  она покинула магазин…». С этими словами он ретировался к дверям, откуда и подошёл к столику.
Продавец-Светлана всё это время ещё находилась в ступоре и наблюдала за всем происходящим как за немым кино. Когда же она, наконец, сообразила, что совершила непозволительную грубость, то бросилась заглаживать свою вину перед клиентами.
- Ваша подруга ничего не захотела выбирать, узнав, что Вы оставили её здесь одну. Я предложила ей свою помощь, но она ответила, что ей ничего не надо, что это Вы хотели что-то купить, а она была с Вами в роли консультанта. Я, в общем-то, так и подумала, оценив, что она в тапочках и куртке, одетой наспех. Весь её вид говорил о том, что она заехала сюда случайно и не надолго. Но если вы настаиваете, то мы сейчас же быстренько подберём вашей спутнице всё, что ей захочется из самых последних коллекций ведущих отечественных и зарубежных дизайнеров. Что Вам показать?
- Я ещё в прошлый раз сказал Вам, что нужны зимние сапоги и верхняя одежда…. – нахмурился Георгий.
- Да-да, я помню. Я просто хотела уточнить, что именно из верхней одежды вас интересует?
Маша почувствовала лёгкую тошноту от всей этой сцены. Ей захотелось поскорее уйти отсюда, но Георгий сжал её локоть и прошептал:
- Я научу её уважать любого клиента. После этого урока она не посмеет смотреть свысока ни на одного посетителя магазина, боясь повторить сегодняшний промах.
Он повернулся  к Маше, окинув её взглядом с головы до ног, и скомандовал продавщице:
- Свитер, брюки, сапоги, полушубок и аксессуары. Но нас обслужите не Вы, а вон та девушка, - указал он на девушку, стоящую у примерочных кабинок.
Светлана, взглянув в сторону сотрудниц, высокомерно заявила:
- Это наши стажёры. Они ещё не достаточно хорошо знают ассортимент магазина. А я старший менеджер смены. Думаю, моя помощь будет для вас полезнее…
- Не думаю – возразил Георгий. – я хочу, чтобы нас обслужила та девушка!
- Хорошо! – согласилась Светлана, краснея не то от гнева, не то от стыда, что ею, специалистом, пренебрегли, отдав предпочтение практикантке. Она повернулась к девушкам, настороженно наблюдавшим за происходящим, и позвала одну из них, - Жанна, обслужи, пожалуйста, наших клиентов.
Жанна подошла к Георгию и Маше, смеряв их оценивающим взглядом.
- Меня зовут Жанна. Я буду вашим консультантом. Что вас интересует?
- Нам нужна одежда и обувь для этой девушки. – приобняв Машу повторил Георгий.
- Размер 44, рост 3. Обувь – 37…- профессионально оценила девушка клиентку.
- 35-36. – поправила Маша.
- Извините. – Жанна ещё раз посмотрела на розовые тапочки Маши. – Но тапочки на Вас точно 37-го размера.
- Тапочки покупал я, - сознался Георгий.- с расчётом, чтоб не давили после долгих походов по магазинам.
- Мудро, - похвалила Жанна Георгия, и решив, что все вопросы надо решать именно с ним, спросила: - Туалет повседневный, вечерний или для пикника? Какой стиль предпочитаете? Классический, спортивный, деловой, романтический, авангард, «от кутюр»?
- Это не ко мне. – мягко, но с нажимом заметил Гера. – С вашего позволения, девушки, я посижу тут, полистаю журнальчики, а вы подберите, то, что понравится моей невесте.
- Хорошо. – согласилась Жанна. – Прошу Вас… - Обратилась она к Маше, указывая в сторону стеллажей и витрин женского отдела магазина.
Маша оглянулась на Георгия. Её неуверенный взгляд и робкие шаги говорил о том, что она растерянна и не привыкла к подобному вниманию. Скорей всего, что всё её общение с продавцами сводилось к расчётам за покупку, а уж выбор и подбор моделей – всё это она делала сама или в лучшем случае с подругой. Но это только говорило в её пользу, так как она была одета скромно, но со вкусом.
- Гера, - обратилась она к нему, - зачем всё это? Мне как-то неловко, честное слово!
- Машенька, ты собираешься ходить в тапочках по улицам?
- Ну, хорошо, купим сапоги, а остальное зачем?
- Ты хочешь, чтобы на тебя везде так смотрели? – Гера кивнул в сторону охранника и стоящих неподалёку от него продавщиц, наблюдавших за единственными на это время посетителями – за ними. – Так что выбери всё, что нужно.

* * *
Уложив пакеты в багажник, Гера распахнул дверку машины перед Машей:
- Прошу, Мэри!
- Не называй меня так, - попросила Маша. – Мне так не нравится, а кроме того ещё и напоминает про Кэт. Это, случайно, не ты её так назвал? Её ведь имя Катя.
- Вообще-то я… - сознался Георгий. – Но раз тебе не нравится так, то как тебя называть, чтоб было созвучно твоему образу?
- Тогда уж лучше на французский манер – Мари. А вообще меня по-разному зовут: бабушка и родители звали Маша, Машенька. Подруга зовёт Мышка. Однокурсники сначала называли Маруся, Маняша, Маша а потом тоже стали звать Мышка. А вообще-то я по паспорту Марина.
- Как это? – удивился Гера.
- Очень просто. В паспорте я числюсь как Марина Александровна Мышкина. Папа, по рассказам бабушки, звал меня «мышка-Маришка». Но позже, когда меня окрестили, дома стали звать по имени, данному при крещении – Мария, Маша, Машенька. Маленькой меня бабушка называла Мышонок. Так я и стала для всех Машей, а для документов осталась – Марина.
- А как же тебя на работе называют?
- Мариной Александровной или просто Мариночкой – кто как.
- А почему ты не сменила имя при получении паспорта, если ты уже и живёшь под этим именем практически всю жизнь? Это ведь не запрещено.
- Не захотела. Меня так мама назвала. Ей нравилось это имя.
- Хорошо. Имя вообще-то красивое. А как же мне теперь тебя называть? Тебе-то самой, какое имя больше нравится?
- Я отзываюсь на любое из этих.
- А я буду звать тебя… Мариша. Это что-то среднее и от Мари и Марины. Хорошо?
- Мариша? По-моему, не плохо. И меня ещё никто так не называл.
- Моя Маришка… - Гера обнял Машу и поцеловал долгим и нежным поцелуем. – Ну, а теперь, прошу! – он галантно склонился в поклоне, придерживая дверь машины.

* * *
- Не переживай, - обратился Антон к Георгию. – По-моему, здесь не было сексуального контакта.
- А я и не переживаю. Точнее я переживаю, но не за себя, а за Машу. Лично мне всё равно – был контакт или нет. Конечно, не приятно, если это подтвердится, но ведь это без её согласия случилось. Во всяком случае, на наших отношениях это не скажется.
- Ты так думаешь?
- Ну, с моей-то стороны точно. Антон, ты понимаешь, меня тогда, на лестнице, как толкнуло в её сторону. Я ведь и впрямь думал, что она уснула оттого, что немного не рассчитала силы и выпила лишнего. Уже хотел пройти мимо, даже поставил ногу на ступеньку. А меня что-то заставило вернуться. Окликнул – молчит. Потряс за плечо, а она даже не шелохнулась в ответ. Принюхался – не пахнет спиртным. Решил, что ей плохо. Потом, когда она очнулась и не могла ничего вразумительного сказать, решил, что одну её оставлять на лестнице нельзя. А когда заглянул в её глаза на терассе, то просто пропал! Антон, понимаешь, я утонул в её глазах. Эти глаза зажгли моё сердце. У меня такое ощущение, что я её уже где-то видел, как будто мы были знакомы, но очень давно…
- В прошлой жизни, что ли?
- Может и в прошлой… но она такая родная, до боли знакомые черты, голос, запах. Может, я её во сне видел? Во всяком случае, в Кировограде я никогда не был. Но возможно, что она училась здесь. Возможно мы с ней встречались в библиотеке, ведь профессии наши схожи – архитектура и история искусства. Может, даже рядом в читальном зале сидели.
- Может, и сидели, но в разное время, - заметил Антон. – Она ведь моложе тебя, а это значит, что в одно время за столом сидеть вы не могли. Даже за соседним…
- Ну, не знаю. Значит, где-то ещё мы пересекались. Не в Эмиратах – это точно. Там я её ещё раньше бы заметил…. Может, на лекциях, когда читал в институте?
- Не гадай. Расспроси, где, когда она бывала и потом уже ищи точки пересечения.
- Да… - мечтательно протянул Георгий.
- Но я сейчас о другом хочу тебе сказать.
- Да? – всё ещё витал в мечтах Гера.
- Да! – Антон дёрнул Георгия за воротник куртки. – Приземляйся, поговорить надо, пока Маша ещё в кабинете.
- О чём? – заволновался Гера.
- О возможных последствиях. С тобой-то всё ясно. А вот Маше может быть понадобится психологическая помощь, если не приведи Господь, там всё-таки что-то было. Женщины тяжело такое переносят. Виду не подают, а бывает, фобии всякие развиваются на этой почве. А то и случаи суицида были.
- Из-за изнасилования?
- Да. Нам, мужикам, этого не понять. Но на всякий случай я тебе дам адрес хорошего психиатра. Лучше, конечно, чтоб не понадобилось, но …. всякое может быть. Кроме того, если контакт и был, то следов насилия может и не быть, ведь она не сопротивлялась, тело «в отключке» было расслаблено. А значит ни ссадин, ни синяков, ни каких-либо других телесных повреждений может и не быть. Хорошо, если обойдётся без беременности. Это осложняет всё. Для женщины аборт – это не просто палец зелёнкой помазать, это гораздо сложнее и опаснее по последствиям. Кроме того не исключено заражение, сам понимаешь какими заболеваниями, ведь насильник, наверняка не думал о безопасном сексе. И то, что у вас с Машей ничего не было – только плюс, потому, что тогда бы мог заразиться и ты.
Георгий сидел озадаченный и взволнованный. По тому, как он вертел в руках шапку, было видно, что он нервничает. Он искоса поглядывал на Антона, избегая прямого взгляда.
Дверь кабинета открылась, и оттуда вышел седовласый мужчина в белом халате. Оглядевшись по сторонам и заметив Антона, он попросил его подойти. Гера напряжённо наблюдал за выражениями их лиц, стараясь предугадать результаты осмотра. Доктор успел сказать всего несколько слов, а на лице Антона появилась лёгкая усмешка. Он повернулся к Георгию и поманил его рукой подойти:
- Александр Николаевич, это вы не мне, а вот этому товарищу скажите, а то он тут переживал. Эта девушка его невеста.
- Что ж, - поправил доктор очки и повернулся к подошедшему Георгию, сложив руки в замок. - Повторю. – Он улыбнулся. – Не волнуйтесь, молодой человек. Ваша невеста не пострадала.
- Вы уверены? – вырвалось у Георгия.
- Более чем! – пожал врач плечами. – А вам, молодой человек, скажу, - он взял Георгия за локоть, - что Вам необычайно повезло, и снимаю шляпу перед Вашей мужской выдержкой. И восхищаюсь Вашей невестой. Да!
Георгий поглядывал то на Антона, то на доктора – что тот имел ввиду? Озабоченное выражение его лица, при известии, что всё обошлось, на мгновение озарилось улыбкой и вновь стало вопрошающим.
- Иметь невесту-девственницу – редкость в наше время. И  в то же время - это большая ответственность….
Доктор поймал удивлённый взгляд Георгия. Смерив его взглядом, он пояснил:
- Если Вы станете первым мужчиной в её жизни, то в этот момент думайте не о том, как получить удовольствие самому, а о том, как причинить меньше дискомфорта девушке. Не торопитесь! От Ваших выдержки, тактичности и, если хотите, техники, зависит, как в дальнейшем сложатся ваши отношения, и состоится ли она, как Женщина. Да, голубчик! – он слегка сжал локоть Георгия.
- Что значит «состоится, как женщина»? – пробормотал смущённый этим назиданием Георгий.
- Это значит, что, перефразировав знаменитое выражение о театре «в постели нужно любить женщину, а не себя в женщине». Научившись отдавать себя и дарить удовольствие любимой, вы имеете возможность получить несравненно большее удовольствие, чем банальный секс. Так-то вот. Поверьте моему многолетнему опыту врача  и мужчины…- Заключение, думаю вам не нужно, ведь криминала в моей области не было… - обратился он к Антону.
- Пожалуй, нет. – согласился Антон.
- В таком случае, всего доброго! – попрощался доктор, и ещё раз внимательно посмотрев на Георгия, пожал  руки ему и Антону.
- Спасибо, до свидания! – отозвался Гера
- До свидания! – попрощался Антон.
Доктор скрылся за дверями кабинета.
- Ну, что ж, тогда дальнейшее моё присутствие здесь будет излишним.- заключил Антон, - Хорошо, что всё так хорошо закончилось. Правда, ещё не совсем закончилось, но хоть этот вопрос отпал. Ну, а остальное – это уж дело техники. Если вы понадобитесь, то я позвоню. А на сегодня вы свободны. До встречи! Извинись за меня перед Машей, я ухожу не попрощавшись.
- Бывай! – попрощались приятели.
Георгий остался ждать Машу. Она вышла из кабинета немного смущённая. Подойдя к ней, Гера накинул ей на плечи полупальто.
- Ну, какие планы на вечер? Что будем делать дальше?
- А нам не нужно вернуться к Антону?
- Нет. Он просил извиниться и попрощаться за него. Если мы ему понадобимся или что-то выяснится, он позвонит нам. Так что на сегодня мы уже свободны.
- Не знаю… просить тебя ехать в Кировоград я не могу. Уже темнеет… и, наверное, это лучше отложить на завтра.
- Согласен. Поедем завтра. А чего ты хочешь сегодня?
- Покажи мне город. Покажи свои любимые места, школу, где ты учился, институт. И если уж не получается познакомиться тебе с моими друзьями, то потом мы можем встретиться и где-нибудь вместе поужинать с твоими.
- Отличная идея! – обрадовался Гера.
Он обнял Машу за плечо, и они пошли к выходу.

* * *
Темно-зелёный костюм, белая с едва заметным оттенком зелени рубашка выгодно оттеняли смуглость кожи и удачно гармонировали с полосатым чёрно-зелёным галстуком и таким же, едва выглядывавшим платком в кармашке. Черные туфли, начищенные до зеркального блеска, завершали образ Георгия. Запонки и заколка из белого золота с небольшими изумрудами – прощальный подарок фирмы, с которой Георгий сотрудничал последние три года в Эмиратах -  добавили значительности созданному образу. Под костюм и туфли Георгию пришлось достать длиннополое пальто из чёрной шерсти и зелёное кашне. Ещё раз осмотрев своё отражение в зеркале придирчивым взглядом, он закрыл дверь и позвонил в дверь соседей.   
Маша собиралась у князей. Дверь открыл Андрей Максимович.
- О-о! Да ты стал настоящим франтом! Эмираты тебя научили соблюдать протокол?
- Да, приходилось бывать на различных приёмах, и необходимо было соответствовать моменту.
- Проходи. Составь мне компанию на кухне. Кофе хочешь? – пригласил он Георгия.
- Спасибо, нет, ведь мы в ресторан. – поблагодарил Гера.
Из спальни послышался голос Софьи Михайловны: «Ещё пять минут и мы будем готовы!» Гера вопросительно глянул на князя. Старик был одет буднично, в своём полухалате-пиджаке, домашних брюках и тапочках. Он явно не собирался никуда выходить из дому. Но зная экстравагантность Софьи Михайловны, Гера на всякий случай спросил соседа:
- Софья Михайловна решила пойти с нами?
- Да что ты! – замахал руками Андрей Максимович. – «Мы готовы» - это значит, что готова будет Маша. Соня ей помогает с причёской. А «мы» - это образно… Кстати, ты замечал, что когда в семье появляется ребёнок, будь то сын или дочка, внук или внучка, то женщины и некоторые мужчины отождествляют себя с детьми. Рассказывая о детях, их успехах или болезнях, они говорят: «А у нас уже зуб прорезался», «Мы болели целую неделю», «Мы уже ходим», «Нам уже столько-то месяцев»….
- Не замечал… - сознался Георгий.
- Ну, у тебя это ещё впереди… А Соня, кажется, привязалась к твоей Маше.
- Почему только моей? Она и ваша. А моей она ещё не стала. Возлюбленная – да, но пока согласия не дала, то своей я её называю только в мечтах.
- Это дело времени, поверь. Рано или поздно это случится, обязательно! Поверь! Соня никогда не ошибается в предсказаниях. А она говорила, что это случится и очень скоро, так что тебе не придётся ждать слишком долго.
- А точную дату Софья Михайловна не назвала, чтобы я уж не мучался и просто ждал того дня спокойно.
- Э-э-э, голубчик! Если ты успокоишься и станешь ждать спокойно, значит любовь прошла. Или это и не любовь была вовсе. Я, к примеру, до сих пор волнуюсь, если Сони долго нет рядом, если ей нездоровится или ещё что. А когда человек перестаёт волновать другого человека, когда тебе становится всё равно где он, с кем, что делает, о чём думает, когда он просто становится тебе не интересен, то можешь ставить крест – любовь ушла. Некоторые, продолжают жить по инерции, просто как соседи, даже спят в одной постели, едят за одним столом, но абсолютно не интересуют друг друга. Это просто сожители или так, квартиранты, соседи…
- Ну, соседи тоже разные бывают…
- Правда, разные бывают. Но если соседство не в тягость, не враждуют, то и живут так. Влачат день за днём. Искать кого-то на старости лет – или поздно уже или лень. А уйти в неизвестность – боязно: «тут»-то всё известно и привычно, а что будет «там» - кто знает?
- Вы сегодня Андрей Максимович, что-то философски настроены. Что-то произошло?
- Нет, Гера, всё в порядке. Это я так, к тому, что ты собрался спокойно ждать того дня, когда в твоей жизни что-нибудь изменится. А ждать не надо. Надо что-то делать. Не зря же говорят, что под лежачий камень вода не течёт. И та же самая вода и камень точит. Хочешь быстрее получить ответ на своё предложение, то приближай как можешь этот день – цветы, конфеты – это хоть каждый день и безо всякого повода. Потом своди девушку в театр, на выставку – покажи, что не только физически она тебя интересует, но и культурный уровень имеется. Сходите в кино на романтичный фильм. Хорошо, если недалеко от дома. Ну, скажем в трёх-четырёх остановках трамвая.
- А почему именно в трёх-четырёх? – поинтересовался Георгий.
- А чтобы после фильма предложить прогуляться, подышать воздухом, полюбоваться звёздами, огнями города, ночными улицами…
- Тогда лучше подальше выбрать кинотеатр.
- Нет. Слишком далеко – это утомит девушку. Тем более зимой - холодно. Но тут есть свои преимущества. Тогда можно намекнуть, что замёрз и не плохо бы зайти на чашку чая. А там уж всё зависит от тебя… и от того, как к тебе относится девушка. Одно могу сказать, что не стоит быть слишком настойчивым. Хоть и бытует среди мужчин мнение, что женское «нет» - это «да, но позже». Это не верно. «Нет» - оно всегда нет. И не стоит настаивать или того хуже применять силу. Надо быть деликатным и терпеливым.
- Странно. Я второй раз за сегодняшний день слышу про деликатность и терпение.
- Вот как? А кто же тебе об этом говорил? Надеюсь не Маша?
- Нет, не Маша. Один седовласый врач…
- Совпадение? Или это не просто так?
- Кто знает? Но я уяснил то, что вы говорили. Спасибо, за добрый урок жизни.
- Да не за что! Это так, просто поделился жизненным опытом. И, пожалуй, это единственное, чем я сейчас могу тебе быть полезен.
- Ну, что Вы, Андрей Максимович! Ваши рассказы, рассуждения о жизни, воспоминания и истории из жизни многому меня научили, а кое-что и пригодилось в жизни.
- Вот как? Рад слышать, что мой опыт кому-то пригодился…
В коридоре послышался стук каблучков. Мужчины повернулись на звук и увидели в дверях Софью Михайловну.
- Господа, - торжественно и слегка манерно обратилась она к мужу и Георгию,  - позвольте представить вам мадемуазель Мышкину!
С этими словами она театрально щелкнула пальцами и указала на коридор, из темноты которого показался стройный силуэт. Софья Михайловна торжествующе-лукаво наблюдала за реакцией мужчин. Их восхищённые взгляды были выше всяких похвал и комплиментов. Князь смотрел на Машу с теплотой и гордостью отца или деда. А Георгий на несколько секунд просто онемел от восторга – Маша продолжала преподносить ему сюрприз за сюрпризом. Он не переставал восхищаться её способности перевоплощения. Она одинаково хороша была и в ковбойском костюме, и в домашнем халате, и в вечернем платье.
Сейчас она была в платье, которое купил Георгий в магазине, но на ней оно сидело как будто было специально сшито для неё. Впрочем, Гера в магазине даже не рассмотрел его, просто ткнул в первое, что показалось ему более или менее приличным и могло бы, по его мнению, подойти Маше. Это было черно-вишнёвое длинное платье без рукавов с облегающим почти до колен силуэтом. Ниже оно расходилось в густых складках оборки из той же ткани, подшитой изнутри фатином цвета спелой вишни. Поверх платья одевался полупрозрачный вишнёвый блузон-болеро до талии, с длинными рукавами, расшитый чёрным шелком. Волосы Маши были подколоты шикарной ажурной заколкой из золота с чернью, оголяя длинную, тонкую шею. Правую руку украшал неширокий браслет, выполненный в такой же технике, как и заколка для волос. Пара серёжек каплевидной формы дополняли этот гарнитур. В руках Маша держала маленькую сумочку, расшитую чёрным бисером. Черные замшевые туфли на высоком каблуке делали Машу выше на несколько сантиметров, отчего казалась выше ростом, а её осанка приобрела королевской величественности.
Георгий не сводил с неё восхищённого взгляда.
- Ну, что скажете, господа? – прервала тишину Софья Михайловна.
- Красавица! Супер-модель, как сейчас говорят! – похвалил старания женщин князь.
- У меня нет слов! – пробормотал восхищённый Георгий. – И непростительная оплошность с моей стороны!
- В чём дело? – поинтересовалась княгиня.
- К этому платью нужно было купить шикарное манто из норки или ещё какого меха. То полупальто, что мы купили, не подойдёт сюда … я как-то не подумал об этом, а Маша не обратила на это моё внимание.
- Я тогда не об этом думала. – попыталась успокоить она Георгия. – Мы и так слишком много набрали всего, а ты ещё стал не глядя заказывать наряды и бельё. Я боялась, что у тебя не хватит денег и придётся выслушать от продавщиц нелицеприятные нотации. Я даже не видела, что ты велел завернуть … и не думала, что мне уже сегодня придётся надеть это платье.
- А в чём собственно дело? – прозвучал знакомый грузинский акцент Софьи Михайловны. – Детка, - обратилась она к Маше, - если вы не сочтёте слишком  старомодным одну вещицу, то я с радостью одолжу Вам её на сегодняшний вечер.
С этими словами она вышла и через несколько минут вернулась с коротким полушубком из чёрной норки. Полушубок был впору Маше и прекрасно дополнял её вечерний наряд.
- Спасибо! – восхищённая Маша приобняла княгиню и поцеловала в щеку.
- Ну, пожалуй так можно идти. – одобрил князь.
- Спасибо! – поблагодарила Маша.
- Идём? – спросил Гера, не сводя с Маши восхищённого взгляда.
- Идём! – улыбнулась она в ответ и взяла его под руку.

* * *
Поднявшись на этаж, Гера обнаружил в дверях записку:
«Поздравляем! Счастливы за вас!
                                                               С.М. и А.М.
P.S. (для Геры) Если Маша сочтёт нужным переночевать у нас,
не стоит настаивать на другом варианте.
Ключ у тебя есть. Комната для неё готова.»
Прочитав, он сунул её в карман пальто. Открывая дверь своей квартиры, и пропуская Машу вперёд, он спросил:
- Откуда Софья Михайловна знает о том, что ты сегодня дала мне ответ и что он положителен? Ты что-то ей говорила об этом?
- Ты плохо, видимо, знаешь Софью Михайловну … она же всё видит с помощью карт и на дне кофейной чашки. Я и сама не знала, решусь ли попросить тебя сегодня о том, что бы ты опять сделал мне предложение… А она, видимо, уже всё знала наперёд.
- Откуда, ведь кофе мы не пили сегодня? – Гера захлопнул дверь. Пройдя по коридору к встроенному шкафу, он помог снять шубку Маше и снял пальто.
- Знаешь, когда я собиралась, у зеркала, она подошла ко мне сзади, положила руки мне на плечи и сказала, что сегодня будет вечер, который я запомню на всю жизнь.
- А я?
- Что ты? – не поняла Маша.
- А я запомню на всю жизнь? – поддразнивал её Гера.
- Нет. Ты на всю жизнь не запомнишь. – засмеялась Маша.
- Почему? – лицо Геры вытянулось от удивления.
- А у тебя наступит старческий склероз, и ты забудешь не только этот день, но и кто я такая! – выпалила Маша.
- Великолепно! Тогда у меня будет возможность каждый день тебе делать предложение заново, как в первый раз. И я буду каждый день тебе дарить по кольцу.
- Не надо. Мне хватит одного, которое ты уже подарил.
Гера обнял Машу за талию и, поглаживая кончиками пальцев её шею и овал лица, лукаво спросил:
- А как же обручальное кольцо? Мне бы хотелось окольцевать тебя по всем правилам.
- А что входит в эти правила? – Маша прижалась щекой к его ладони и прикрыла глаза.
- Завтра мы идём подавать заявление в ЗАГС. – начал перечислять Гера, фантазируя на ходу и нежно касаясь губами шеи и плеч девушки после каждого слова. - Это правило первое, оно для чиновников. Свадьбу назначаем на день святого Валентина.  – продолжал он, покрывая лёгкими поцелуями лицо Маши. - Это правило второе, оно для родных, друзей, сотрудников и прочего народа. А вот венчаться мы будем во Владимирском соборе и это для души. – он остановился, заглянув в удивлённые глаза Маши.
- Как венчаться?
- Как обычно венчаются - в церкви, с батюшкой, певчими, со свечами перед образами. Ты, кстати,  какой веры: православная, католичка, протестантка, адвентиста или сектантка?
- Сам ты сектант! Я крещена в церкви и даже крёстные есть, но они уехали не то в Канаду, не то в Америку. Но иногда звонят и передают посылочки с оказией. Я уже давно их не видела, лет 10 или 15. С ними переписывалась бабушка. Возможно, где-то и адрес их есть. Так что я нормальная христианка.
- Вот и ладушки! Значит, венчаемся, как нормальные христиане! – Гера хотел поцеловать Машу, но она уклонилась от поцелуя и присела на кресло у шкафа, пытаясь расстегнуть застёжку туфли.
- А зачем венчаться? Дань моде?
- Нет. Зов  и потребность души. Хочу, чтоб наш брак был освящен на небесах.
Гера присел, расстегнул туфли Маши и снял их, согревая в ладонях озябшие пальцы ног.
- А моё мнение тебе не интересно?
- Интересно, Маришка, интересно. Но разве ты против? – он растирал её ступни.
- Нет. Я не против. Но я бы хотела слышать в подобных случаях немного другую формулировку вопросов. Я бы хотела, чтоб ты советовался со мной, прежде чем принимать решения, которые будут касаться нас, нашей семьи. Во всяком случае, прежде чем назначать события и места их проведения, ты хоть бы спросил, а что я думаю по этому поводу и чего собственно хочу я.
- Извини, малышка, я как-то не подумал. Я привык в своей жизни полагаться только на себя и всегда сам принимал все решения. Вот я всё и распланировал, как обычно, сам. А что ты предлагаешь?
- Ну, во-первых, завтра мы не подадим заявления, потому, что у меня нет паспорта. За ним придётся ехать домой.
- Хорошо, завтра съездим, заберём и в ЗАГС.
- Завтра не получится. Мне нужен хотя бы день, чтоб связаться с подругой, предупредить соседку, что я уеду ненадолго. И кроме того у меня ещё есть работа, а выходные заканчиваются.
- Хорошо. Завтра едем к тебе. Звоним подруге и приглашаем её в гости, знакомимся с соседкой, увольняемся с работы (я заберу тебя в свою фирму), вечером идём в ресторан и празднуем нашу помолвку с твоими друзьями.
- Гера, ты опять всё решаешь сам?
- А что я сказал не так? Ты не хочешь ехать домой?
- Хочу.
- Ты не хочешь звонить подруге и приглашать её в гости?
- Да нет же! Хочу позвонить и хочу пригласить в гости, но…
- А, я догадался, ты не хочешь знакомить меня с соседкой! Она что, злая и ворчливая или наоборот, молодая и красивая и ты боишься, что она меня отобьет?
- А такое возможно?
- Ни в коем разе! – Гера поднял руку, делая вид, что присягает.
- Да это и не получится у тебя. Моя соседка пожилая женщина, с мужем, детьми и кучей внуков.
- Ну, и слава Богу! А то я думал, что придётся одевать латы.
- Какие латы и зачем?
- Ну, как же, чтобы отражать натиски соседки, пытающейся меня соблазнить.
Маша рассмеялась:
- Болтун!- она чмокнула его в лоб.
- Это я нервничаю. А когда я нервничаю, то становлюсь не в меру болтлив.
- Ты хочешь меня предупредить, что когда ты успокоишься, то слова из тебя надо будет вытягивать клещами?
- Ну, зачем же такие средневековые пытки? Мы ведь в двадцать первом веке нынче. Есть и другие методы.
- Интересно, какие же методы применяют в 21-м веке?
- Например, такие…
Георгий подхватил Машу на руки и понёс в кухню. Там он аккуратно опустил свою ношу на диван, а сам пристроился рядом. Он целовал и ласкал Машу и она отвечала на его ласки. Нежные объятия и поцелуи становились всё жарче и настойчивее. Маша не протестовала, когда Георгий расстегнул и снял с неё блузон. К ласкам лица и шеи добавил ласки плечей и рук. Обнимая и целуя её, Георгий уже склонился над девушкой и его рука скользнула вдоль тела по бедру Маши к спине. Нащупав там, на платье, молнию, он медленно стал стягивать собачку всё ниже и ниже, не переставая целовать её губы. Маша затаила дыхание и боялась пошевелиться. Ей было приятно и страшно.  Достигнув нижнего края молнии на уровне ягодиц, Георгий,  едва касаясь её кожи, несколько раз медленно провел пальцами по оголённому телу девушки. Его ладонь скользнула под платье, шаркнув по резинке кружевного белья.  Её шелковистая кожа покрылась мелкими мурашками, а плечи содрогнулись как от холода.
- Тебе холодно? – спросил Гера, заглянув в лицо Маше. - Я согрею. – он целовал её страстно, но нежно.
Объятия становились всё крепче, а руки Геры всё настойчивее ласкали бёдра, талию и спину Маши. Иногда его рука проникала под ткань платья, лаская её живот. Маша как во сне отвечала на его ласки, чувствуя как от страха перед неизведанным у неё холодеют руки и ноги. Георгий бережно, будто снимая обёртку с драгоценной вазы, приспустил платье сначала с одного плеча, а затем с другого. Платье медленно, поступалось местом, оголяя всё новые и новые участки для страстных мужских поцелуев. Георгий скинул пиджак и галстук, расстегнул рубашку. Маша наблюдала за ним с затаённым страхом, борясь с двумя противоречивыми чувствами. Проснувшаяся вдруг в Маше женщина, а точнее самка, жаждала этих ласк, поцелуев и нечта большего. Она вновь ощутила поднимающуюся горячую волну в низу живота.  Но провинциальное воспитание бабушки не позволяло ей переступить черту дозволенного в добрачных отношениях. Два человека боролись в ней, подвергая тело, душу и ещё не подчинившийся инстинкту разум пыткам терзаний и сомнений.
Поцелуи Георгия опускались всё ниже. Платье приостановило движение вниз, замедлив скорость на кружевном белье, но Гера лёгким движением рук стянул одну за другой бретельки и платье вновь поползло вниз оголяя атлас кожи груди. Маша инстинктивно прикрыла грудь руками и в её глазах появился взгляд перепуганного зверька. Провинциальное воспитание давало о себе знать… мелкий озноб содрогал тело. Маша рывком вскочила с дивана, но наступила на сползшее платье и едва удержала равновесие. Вскочивший вслед за ней Георгий, поддержал её, крепко обняв сзади за плечи.
- Тебе не приятно?
- Нет, не в этом дело. Просто я никогда ещё … - Маша помедлила, подбирая слова, но Гера не дал ей закончить фразу.
- Не продолжай. Я обещаю тебе, что не сделаю ничего против твоей воли. Ты только скажи и дальше я не пойду.
- Спасибо. – тихо прошептала Маша и прижалась щекой к его руке.
- За что? – удивился Гера.
- За понимание.
- Я же люблю тебя. – обхватив её плечи он прижался губами к её затылку, и оголённой спиной она ощущала его обнаженный торс.
Георгий повернул девушку к себе лицом, посмотрел ей в глаза. Маша прикрывала одной рукой оголённую грудь, другой придерживала сползшее до талии платье. От его прикосновения  у девушки перехватило дыхание и стало особенно страшно. Она чувствовала, что её всё больше и больше влечет к нему, что ещё немного, и она не в силах будет сопротивляться могучей силе природы. Но морально она ещё не была готова отдаться мужчине, хоть и дала согласие стать его женой. Она не привыкла к мысли, что теперь её жизнь меняется с быстротой просмотра фильма. События развивались слишком быстро для того, чтобы успевать осознавать и привыкать к переменам.
Гера нежно гладил пальцами её щёки, шею и плечи. Подняв её подбородок, он покрыл нежными поцелуями её лицо. Его объятия становились всё сильнее, а обхват его сильных рук напоминал кольцо удава, обхватившего жертву. Маша не могла пошевелить руками, боясь, что если оголится ещё хоть сантиметр её тела, то Гера просто не сможет совладать с нахлынувшей на него страстью. Георгий крепко сжал её плечи и в глазах Маши появился страх.
- Гера, – тихо прошептала она, но он не услышал её робкого и тихого зова.
- Гера! –  окликнула она более настойчиво, собравшись с силами, и попыталась отстранить его рукой, которой прикрывала грудь.
- Да, любимая? – страстно прошептал он, покрывая поцелуями шею и плечи девушки.
- Гера!! – почти прокричала Маша и уперлась локтями ему в грудь, стараясь одновременно натянуть бретельки белья и сползшее платье. – Гера, ты же обещал, что ничего против моей воли не сделаешь.
- А ты не хочешь, что бы я тебя целовал и обнимал? – он всё ещё целовал её, хоть и заметно ослабил объятия.
- Хочу, но не так.  – Маша дернула платье, на котором стояла нога Геры. - Мне больно и страшно.
- Я сделал тебе больно? Прости, любимая! – Гера схватил её руку, прижимая к своей груди.
Маша пыталась свободной рукой натянуть платье, которое никак не поддавалось её стараниям.
- Вот, видишь, какие пытки применяют в двадцать первом веке? – лукаво спросил Георгий, наблюдая за тщетными попытками Маши натянуть платье одной рукой.
На его губах играла чуть заметная улыбка.
- Так, значит, ты специально сделал мне больно? Ты специально меня напугал? – Маша гневно сверкнула глазами на Георгия и рванула платье что есть силы. Оборка платья треснула и повисла сзади, прижатая ногой Георгия.
- Ой! – Маша посмотрела на платье, а потом на Георгия. От её гнева не осталось и следа. Сейчас она была напугана и огорчена тем, что порвала новое платье.
Девушка переводила растерянный взгляд то на болтавшуюся сзади оборку платья, то на виновато озабоченное лицо Георгия. Она не знала что ей делать, что сказать. Платье, безусловно, было жалко и не только потому, что оно было новым, но и потому, что оно было дорого как подарок любимого, как память о том, что в нём она начала новый этап своей жизни – как невеста.   
- А разве можно любимому человеку специально причинять боль или огорчения? – спросил Гера, стараясь отвлечь Машу от неприятности с платьем.
- А остальным можно?- поддела его Маша, решив, что и конфуз с платьем был им подстроен.
- Поймала. – усмехнулся Георгий.  – А тебе на самом деле было страшно? Чего ты испугалась?
- Твоего натиска, практически безудержной страсти. Извини, но мне показалось, что ещё немного и ты просто заломаешь мне руки и накинешься на меня, как маньяк или дикарь.
- Ты могла такое про меня подумать? – деланно удивился Гера.
- Подумать? Мне некогда было думать! Мне стало страшно, а мысль сама возникла в голове…
- Я не сторонник насилия. – заявил Гера, тешась тому, с какой страстью Маша рассказывала ему о своих страхах. – Зачем добиваться силой того, что можно получить нежностью и лаской?
- Ты во всём такой? Или только со мной?
- По настроению, по обстоятельствам и по тому, каковы отношения с человеком. А что?
- Ничего. Просто стараюсь побольше узнать о тебе, прежде, чем свяжу с тобой жизнь.
- Кстати о жизни. Ты что-то начала говорить о том, что я сам всё решил и с тобой не посоветовался. Аргумент с паспортом я принимаю. Значит, завтра едем к тебе, а послезавтра или после послезавтра идём в ЗАГС. Это было во-первых. А что во-вторых? 
- Во-вторых, в какой ЗАГС ты предлагаешь идти? В ваш «Бермудский треугольник»  я не пойду. У меня подруги выходили там замуж и все разошлись… Не хочу.
- Я тоже не хочу в бермудский треугольник. Это слишком далеко. Туда плыть придётся не менее недели. А если самолётом, то не успеем и «да» сказать, а уже можем пропасть…
- Гера, ты издеваешься или как?
- Или как. Я и не собирался туда идти, честное слово. Я тоже наслышан не мало о его печальной славе. Предлагаю пойти в районный ЗАГС. Там не хуже, чем в центральном, поверь.
- Ты там подавал заявление в прошлый раз? – осторожно поинтересовалась Маша с ноткой ревности в голосе.
- Нет. Как раз в прошлый раз это было в так называемом «бермудском треугольнике»… А ты ревнуешь?
- Вот ещё! – возмутилась девушка, но в голосе всё ещё слышались нотки волнения.
- Маришка, - заглянул Гера в глаза Маше, - поверь, что моё прошлое не стоит твоих печалей. Это был хороший урок для меня, из которого я сделал выводы. А с нашей встречи, я будто начал жизнь заново. Пусть не с самого рождения, но, знаешь, как бывает у людей после катастрофы или какого-то большого жизненного потрясения? Жизнь тогда делится на «до» и «после». Так вот и у меня. Всё, что было до встречи с тобой, теперь кажется таким мелким и незначительным. У меня такое ощущение, что всё, что было до 23-х часов 31декабря 2000 года – всё это было лишь прелюдией к нашей встрече. А теперь только начинается самое главное в моей жизни. И я верю, что дальше меня ждёт счастье. Такое же большое, о каком пишут в дамских романах. Какое показывают в мелодрамах.
Он погладил Машу по голове, как маленькую девочку, обнял, прижав её голову к своей груди. Он поцеловал её в темя, прижался щекой к её волосам и с наслаждением вдохнул исходящий от них аромат духов или шампуня. Маша прижалась к нему, ощущая себя ребёнком, которого успокаивает отец или старший брат. Ей было хорошо и спокойно. Она доверяла этому мужчине, как родному человеку. Она верила его словам.
- Ещё пожелания и возражения будут? – поинтересовался Гера, заглянув в лицо девушки.
Маша стояла притихшая, закрыв глаза, и казалось, что она даже задремала, слушая равномерное биение его сердца.
- Будут. – словно во сне ответила Маша.
- Ты устала… – заметил Гера. – Тебя проводить к Софье Михайловне или останешься тут?
Маша уткнулась лицом в его грудь. Он ощущал оголённой кожей, как она нервно дышит, но через минуту или и того меньше она тихонько прошептала, словно стыдясь своего ответа:
- Я остаюсь… 
Он разжал объятия и посадил Машу на стул у обеденного стола:
- Посиди минутку.
Гера разложил диван, который оказался довольно просторным, почти квадратным спальным местом. Из специального ящика в диване он достал и постелил постель. Она оказалась кремового цвета с вышитыми гладью и крестиком цветами одуванчиков. Кроме одеяла он положил ещё и плед.
- Я выйду на минут пять, а ты ложись. Если хочешь, можешь принять душ и переодеться. Ночное бельё осталось у Софьи Михайловны, но могу предложить свою футболку или курточку от пижамы – на выбор.
- Курточку. – тихо отозвалась Маша, стараясь не смотреть на Георгия.
- Принести сюда или в ванной повесить? – спросил Гера, чувствуя Машину неловкость перед ним.
- В ванной. – словно эхо повторила за ним девушка.

* * *
Пока Маша была в ванной, Гера перенёс из комнаты музыкальный центр и включил тихую успокаивающую музыку, которая помогла бы расслабиться. Он остановил часы-ходики, чтоб кукушка из них не врывалась в интимность обстановки каждые полчаса. Она могла испортить момент близости своим с безудержным кукованием. Гера погасил свет в кухне, предположив, что Маша может смущаться оголённости тел, и включил на музыкальном центре цветомузыку, создав таким образом полумрак. Он всё ещё оставался одетым в брюки и расстегнутой рубашке, хотя и снял носки. Он сделал это для того, чтоб не скользить по ламинированному полу, когда переносил музыкальный центр. Он положил бутылку шампанского в ведёрко со льдом и приготовил два фужера. Пошарив по полочкам навесных шкафов кухни, он нашёл плитку шоколада и поломал её на небольшие куски, выложив их на блюдце.
Он заметно нервничал. Подойдя к кухонной раковине, он несколько раз плеснул водой в лицо и даже попытался намочить голову. Он прополоскал горло, чувствуя, что голос перехватывает. Он не понимал причины такого волнения. Он не был девственником. В его жизни была когда-то девушка, с которой они прожили вместе несколько месяцев, собирались пожениться и, естественно, между ними были интимные отношения. После её предательства, Гера долго не мог оправиться от удара, но, тем не менее, это не помешало ему несколько раз иметь ничего незначащую и ни к чему не обязывающую  связь с сотрудницами на корпоративных вечеринках фирмы. Это был просто секс, так называемая физиология, и не более. А теперь он волновался, как мальчишка, у которого это должно было случиться впервые.
Георгий помнил, что даже тогда, когда секс в его жизни был, действительно, в первый раз, он волновался, но иначе. Тогда он больше переживал за то, чтобы выглядеть опытным в глазах девушки и не оконфузиться. Но его первая женщина оказалась искушённой в любви, и всё прошло «как по нотам».
Теперь же волнение и переживания были совсем иного рода. Георгий знал, что его любимая не имеет интимного опыта, и сейчас он переживал за неё, а не за себя. Живя на Востоке, он переосмыслил своё отношение к сексу, научился смотреть на эту сторону человеческой потребности по-иному, не так, как принято у славян. Многое в «восточной» любви ему было не понятным и неприемлемо – гаремы, например, но этому было логическое объяснение – войны и нехватка мужчин в результате. И даже традиционному мусульманскому обрезанию было объяснение – элементарная гигиена в условиях ограниченных водных ресурсов, а попросту говоря нехватки воды для мытья. Поэтому, Георгий для себя усвоил некоторый опыт восточного подхода к интимным отношениям, а кое-что оставил от своих славянских предков.
Но его сейчас волновало нечто иное - Маша была первой девственнице в его жизни. У него не было сексуального опыта с девственницами, и он волновался, наверное, не меньше Маши, если даже не больше. Он понимал, что от его чувства такта, его поведения, даже от последовательности слов и действий зависит дальнейшая судьба их отношений. Маша доверилась ему и готова была принести на алтарь любви самое дорогое, что может подарить девушка возлюбленному – свою невинность. Невинность Маши ещё и льстила Георгию. Эгоизм мужчины-самца, тешили его самолюбие, и он отчасти стыдился этого ощущения. Для кого-то, возможно, было бы странным и даже смешным, что в 24 года Маша всё ещё оставалась невинной. Нашлись бы и циники, которые сказали бы, что она просто никому не нужна была как женщина или то, что в наше-то время восстановить девственность это обычное дело - как удалить зуб или вырезать аппендицит. Но поведение девушки иссушенной  и невинной отличается и всегда видно – есть у неё опыт сексуального общения или нет. А то, как Маша краснела и робела при его поцелуях и ласках, выдавали её, что называется, с головой.
В ушах Георгия словно звучали слова доктора из судебной экспертизы: «Если Вы станете первым мужчиной в её жизни, то в этот момент думайте не о том, как получить удовольствие самому, а о том, как причинить меньше дискомфорта девушке. Не торопитесь! От Ваших выдержки, тактичности и, если хотите, техники, зависит, как в дальнейшем сложатся ваши отношения, и состоится ли она, как Женщина. Да, голубчик!». Он осознавал всю ответственность за будущее Маши, за их совместное будущее. Как сложится эта сторона их отношений?
«Не торопитесь!» - звучало в ушах Геры. «Думайте не о том, как получить удовольствие самому!»

* * *
Гера почувствовал её напряжение, и даже оцепенение. Приподняв голову от её живота, который начал пульсировать в нервной дрожи, он посмотрел на лицо девушки. Она лежала, закусив нижнюю губу, плотно закрыв глаза и чуть зажмурившись как от яркого света, повернув голову на бок, но это не было выражение сладострастия, а скорее всего ожидание неизбежного, неотвратимого и неприятного. Она явно ожидала боли как от прививки или от бормашинки в кресле у стоматолога, ухватившись обеими руками за подлокотник дивана. Геру это сначала развеселило, и он чуть не рассмеялся, но потом, глядя на страдальческое выражение лица Маши, ему стало её жалко. «Бедная девочка, - подумал он, - о сексе, судя по всему, знает только понаслышке от подружек или из книжек. А подружки, разумеется, сгустили краски как можно больше, рассказывая о своем первом опыте, чтоб подчеркнуть свои страдания и принесённую жертву на алтарь Эросу. О возвышенных или настоящих чувствах, наверняка, и речи не шло. Был простой перепихон с прыщавым юнцом или парнем на пару лет старше, у которого опыта-то в любви было, на тот момент, «больше» ровно на один просмотренный порножурнал. А теперь и она ждёт тех же ощущений, какие описывали подруги».   
Гера решил её успокоить, но чтоб она не догадалась, что он наблюдал за ней, наклонился опять к животу и поцеловал её чуть выше углубления пупка. Маша не шелохнулась. Тогда он пощекотал языком пупок и прильнул губами к животу чуть ниже этого углубления. Маша оставалась безучастной, если не считать, что бёдра её потяжелели, стараясь вжаться в диван.
Переходить к  главному таинству любви, когда возлюбленная ждёт этого момента со страдальческим выражением лица, Георгий не мог. Обуздав своё желание уже в который раз, он решил, что следует сначала успокоить и расслабить Машу, а иначе, он будет считать себя не мужчиной, а обычным самцом. А полученное от такого соития удовольствие будет не полным, если и любимая не испытает радости от близости с ним. Несколько минут он в состоянии потерпеть и это стоило того, что предстояло потом. Гера ещё раз коснулся губами живота Маши и, приподняв её бёдра, с лёгкостью перевернул её на живот.
Оказавшись на животе, Маша испытала некоторое замешательство, ведь она была уверенна, что вот сейчас, ещё несколько секунд или пара минут и от её невинности останутся только воспоминания, а поэтому она была немало растерянна таким «поворотом» событий. На мгновение она была озадачена намерениями Георгия, но в следующий момент она уже ни о чём не думала, а получала удовольствие от новых ощущений, обнаружив вдруг то, что на её теле есть чувствительные к ласкам и поцелуям места не только спереди, но и сзади.
Георгий начал с простого массажа и когда тело Маши, наконец, расслабилось он начал исследования её тела со спины. Оказалось, что спина девушки тоже довольно чувствительна к ласкам и поцелуям. Нежные поглаживания и лёгкие поцелуи покрывали тело мелкими мурашками. Это даже забавляло Георгия и он какое-то время увлечённо «дразнил» спину возлюбленной. Поцелуи шеи и плечей расслабляли Машу, прикосновения к бокам – смешило из-за щекочущего эффекта, а прикосновения к бёдрам и ягодицам заставляли возбуждённо дышать.
Гера легонько провёл пальцами от ягодиц по ноге вниз, и Маша инстинктивно поджала ногу, чуть приподнявшись на согнутой в локте руке. Повернув набок, она приподняла голову и посмотрела на Георгия через плечо почти невидящим взглядом. Такой взгляд бывает у наркомана, когда он смотрит, но не соображает что видит. Её карие глаза стали практически чёрными от расширившихся зрачков и лихорадочно блестели, ноздри нервно подрагивали, а губы приоткрылись для поцелуя. Просунув руку под локоть Маши, Георгий прижался к девушке всем телом, слегка навалившись на неё и прижав к дивану. Он просунул ногу между её ног и припал к её губам.
Маша издала глухой стон похожий на урчание кошки, кода он прикоснулся ладонью к её груди и стал её массировать, зажав между пальцами сосок. Георгий не снимал брюки, чтобы как можно меньше ощущать наготу любимой и как можно дольше контролировать ситуацию. Только так он мог сдерживать себя, чтобы не наброситься на Машу и не удовлетворить свои желания сию же минуту. Ткань брюк и плотное бельё сдерживали его мужскую плоть, которая всё настойчивее требовала сатисфакции. Самец в Георгии всё чаще давал знать о себе и инстинкт всё увереннее брал верх над разумом.
Разгорячённое ласками и поцелуями тело девушки металось по дивану, уже изнемогая от желания, но Георгий не торопился.
- Люблю тебя! Люблю!! – горячо шептал он Маше на ухо, но дальше ласк и поцелуев почему-то не шёл.
- Я тоже люблю тебя! – почти простонала девушка и потянулась к губам Георгия.
Из динамика музыкального центра вдруг донеслись нарастающие раскаты грома и звуки ливня. Это произошло так неожиданно, что Маша вздрогнула от неожиданности и словно стараясь укрыться от грозы потянула на себя одеяло. Взгляд её был перепуганным. Георгий сначала не понял что произошло и удивлённо наблюдал за переменой в поведении девушки. Он подумал, что у Маши начался очередной «приступ стыда», но проследив направление взгляда и того, что она вздрагивала при каждом раскате звуков грозы понял, что девушка боится резких и громких звуков. Он вдруг понял, что в новогоднюю ночь, на террасе, она была напугана взрывами фейерверка и оказавшись в его объятиях искала защиты как маленькие дети ищут защиты у взрослых. Желание мужчины защитить любимую, успокоить разлилось в груди горячей волной нежности. Он положил голову девушки на своё плечо, обнял её и ласково погладил по голове, как успокаивают детей. Он прижался губами к её виску и прошептал:
- Не бойся, я рядом! И всегда буду рядом в трудную минуту или когда тебе станет страшно.
Маша благодарно посмотрела на него и доверчиво прижалась.
- Я, действительно, боюсь грозы и звуков, напоминающих грозу,  - словно стыдясь признания прошептала она. – Нас когда-то на прогулке в лесу застала гроза. Молния ударила в рядом стоящее дерево. Это не описать словами, но я настолько напугалась, что даже не говорила после этого несколько дней. Помню что бабушка меня возила к бабке – испуг откачивали. Способность говорить вернулась, а страх так и остался…
- Не бойся! Это всего лишь диск со звуками природы. – успокоил Георгий.
Он протянул руку к столу, взял пульт и из динамиков полились звуки журчания ручья и потрескивания дров костра. При этом где-то совсем близко завёл свою песню сверчок. Маша поудобнее устроилась возле Георгия, положив голову  и руку ему на грудь. Гера обнял её за плечо, чмокнув в голову. Девушка притихла и лишь щекочущее кожу её дыхание не давали Георгию заснуть. Продолжить любовные игры сию же минуту, он счёл нетактичным и неуместным.
«Посмотрим по обстоятельствам, - думал он. – Не будем торопиться. Не сегодня, так завтра, но это случится. Мы сделали только первый шаг. И этот шаг был необыкновенным! Ничего подобного в моей жизни ещё не было, хоть и были женщины. Банальный секс не сравнить с любовью, когда даришь радость и удовольствие, а не стремишься удовлетворить собственную похоть. Двух- трёхминутная близость и ночь любви – как песчинка и целый пляж песка…» Гера прислушался к мерному дыханию Маши, прижался губами к её голове и продолжил сравнивать свои теперешние ощущения с былыми.

* * *
Сквозь сон Маша услышала шелест листвы и пение птиц в лесу. Ещё находясь в полусне, ей привиделся густой лес с высокими деревьями, сквозь листву которых пробивались яркие лучики утреннего солнца, похожие на золотые ниточки. Песни обитателей зелёных крон разноголосьем разливалось по лесу, провозглашая оду наступающему дню. Пробуждаясь, они робко, а потом всё увереннее сообщали окружающему миру о своей готовности к новому, прекрасному дню, полному чудесных неожиданностей и сюрпризов…
Маша сладко потянулась, готовая уже открыть глаза, и почувствовала, что на её плече лежит чья-то рука. Не очнувшись ещё ото сна, ей показалось, что она лежит в постели возле бабушки, у неё под боком. Маша часто приходила к бабушке в холодные ночи или во время ночной грозы. В сонном подсознании отложилось, что засыпала она под звуки грома и шелест дождя, а значит, Маша по привычке, практически «на автопилоте» могла прийти к бабушке и лечь к ней в постель, чтоб не ощущать одиночества и страха перед разгулявшейся стихией. Девушка плотнее прижалась к лежащему рядом телу и обняла его рукой. Она не осознала ещё, что тело почему-то обнажено, хоть бабушка всегда спала в байковых сорочках, но зато почувствовала, что её плечо обняла совсем не бабушкина рука, а другая, приподняла её подбородок. Последовавший за этим движением нежный поцелуй в губы окончательно пробудил Машу. В испуге она отпрянула от находящегося рядом тела и обнаружила, что рядом с ней лежит улыбающийся Георгий - торс его оголён, ноги прикрыты пледом. А вот она находится под одеялом, но абсолютно голая!
Первая мысль, мелькнувшая у Маши в голове, озадачила её – «так что же было вчера?» Она помнила, как после душа переоделась и прокралась на кухню, где была постелена постель, как Георгий подошёл к ней возле дивана, как ласкал и целовал, как бережно положил на диван, ни на секунду не прекращая ласк. Дальше в памяти сохранились лишь обрывки воспоминаний, но ни одно из них не вызывало неприятных или болезненных ощущений, а напротив были очень даже приятны, хоть и смущали её. Девушка прислушалась к ощущениям в теле и не обнаружила ни малейшего дискомфорта – ничего не ныло, не кололо, не давило и не тянуло, и никаких прочих недомоганий. Озадаченная тем, что не помнит финала вечера, она, делая вид, что натягивает выше, чтоб укрыться, заглянула под одеяло. Никаких признаков того, что вчера она распрощалась с невинностью, она не обнаружила, но зато заметила пижамную курточку. Нащупав под одеялом, Маша потянула её, но не смогла вытащить – на одном из рукавов лежал Георгий.
Георгий повернулся на бок. Приподнявшись на локте и подложив под голову ладонь, загадочно улыбаясь, он наблюдал за Машей. Её замешательство забавляло его. Невольно он сравнил поведение Маши и Ольги после первой ночи.
Он помнил, как Ольга утром разгуливала по кухне нагишом, ничуть не смущаясь его виноватых взглядов. Тогда ему казалось, что он сделал что-то недопустимое, что их близость была исключительно его инициативой, а Ольга просто не смогла ему отказать. Это он тогда испытывал неловкость перед ней. Стыдясь своей наготы, он завернулся в простынь, и проскочил в ванную. А она тогда ходила по кухне голая, как Ева в раю и ни капли не стыдилась этого. Более того, Ольга ещё провоцировала его откровенными позами, наклоняясь за упавшей со стола ложечкой или присев на край стула. Георгия восхищала, как он тогда считал, её раскрепощённость. Ольга на все его вопросы умело находила «логические» и «простые» объяснения. И тогда она попросту заявила, что не раз загорала летом на нудистском пляже, а там, как известно, не принято скрывать и стыдиться своей наготы. Всё было предельно просто, как казалось. Георгия ничего тогда не настораживало в её поведении. Он был влюблён. Это было его первое большое и сильное чувство к девушке. Он был влюблён по уши, и ему не с чем было тогда сравнивать, чтобы заметить что-то неестественное в поведении Ольги.
С Машей же всё было иначе. Ему уже было  с чем и с кем сравнить, и эти сравнения всё больше и больше радовали Георгия. «Наверное, доктор был прав, когда говорил, что мне необычайно повезло с невестой. Иметь невесту девственницу, действительно хлопотно, но необычайно приятно. Её неопытность и стыдливость так забавны. От её попыток скрыть растерянность и смущение на глаза наворачиваются слёзы умиления».
- Ты просто чудо! – с восхищением произнёс Георгий и, протянув руку, погладил пальцами её щеку.
Маша молча сидела, прикрывшись одеялом, не решаясь даже шевельнуться.
- Чего ты вскочила? Ложись. - Гера обнял её за шею. Девушка на мгновение заколебалась, но, закутавшись плотнее в одеяло, прилегла рядом.
- Ты всё ещё боишься меня?
- Нет. Ты что, ночью в оборотня превратился? Почему я должна тебя бояться? – попыталась пошутить Маша.
Георгий, не меняя позы, погладил её по голове и улыбнулся:
- Ты ещё совсем ребёнок, хоть и выглядишь как взрослая женщина…
- Что ты хочешь сказать?
- Ты пытаешься выглядеть старше и мудрее. Так поступают подростки.
- Ты хочешь сказать, что я веду себя как девчонка?
- Почти. Но не как девчонка, а как девочка-подросток, которая старается казаться старше, хотя ей не хватает жизненного опыта поступать как взрослые, держать себя, как взрослые…
- Значит, я веду себя как подросток?
- Не обижайся, но это так. Ты зажата и тебе немного не хватает женственности.
- Женственности?! – взвилась Маша. – Ты считаешь, что мне не хватает женственности?
Её глаза блеснули и прищурились. Она подскочила и села на диване, поджав под себя ноги. Одеяло сползло с плечей, почти оголив грудь.
- А так женственно? – Маша потянулась к Георгию, не заметив даже того, что от этого движения грудь обнажилась и, обхватив его шею, крепко поцеловала его в губы плотно сжатыми губами.
Поцелуй получился жёсткий и неумелый. Отпрянув от Геры, она победоносно посмотрела на него, ожидая если не восхищения, то хотя бы одобрения своему поступку. Она по-прежнему не замечала того, что сидит по пояс обнажённой. Георгий сначала был обескуражен её выходкой, но бравый вид Маши его рассмешил, и он не смог скрыть улыбки.
- Девчонка! И нечего тут добавить!
- Почему? – оторопела Маша.
- Поступок девчонки, которую спровоцировали - решила доказать, что уже большая, совсем уже взрослая.
Маша нахмурилась и плюхнулась на подушку, явно недовольная сравнением. Ну разве она виновата, что раньше никогда не целовала мужчин сама. Да, её мужчины целовали, но самой ей этого делать не приходилось. Может, и не очень женственно вышло, не так, как в кино или романе, но ведь и условия для поцелуя не очень удобные – приходится тянуться, дотягиваться, и вообще!
Гера протянул руку и провёл пальцами по её груди. Маша ойкнула и попыталась потянуть одеяло вверх. Георгий перехватил её за руку, придерживающую край одеяла, но Маша, нахохлившись, как воробей после неудачной битвы, попыталась освободиться. 
- Ты ещё раз доказываешь, что ты ещё девчонка! Ну, чего ты надулась? Разве я тебя обидел?
- Нет. – тихо прошептала Маша. - Но мне обидно, что ты меня постоянно называешь девчонкой…
- Хочешь, чтоб я тебя называл мальчишкой?
Маша хотела уже что-то возразить, но Гера её опередил:
- Меня не привлекают мальчики. А ведёшь ты себя как настоящий подросток. Вот только понять не могу – ты дурачишься или нет?
Маша развернулась к Георгию спиной, и по вздрагивающим плечам он вдруг понял, что Маша плачет. Он резко повернул её на спину и, вытирая ладонью скатывающиеся по щекам слезинки, с отчаяньем прошептал:
- Прости! Я что-то не то или не так сказал и обидел тебя? Маришка!
- Нет. Просто я почему-то  спросонья решила, что лежу в постели у бабушки. Я часто во время грозы переходила в её постель и пряталась у неё под боком от непогоды. Когда мне было холодно, неуютно, одиноко или просто страшно, я любила прийти к ней, забраться под одеяло и казалось, что уже ничего плохого рядом с ней ничего не может со мной случиться. Мне так не хватало её последнее время! Она мне тоже часто говорила, что я веду себя как маленькая девочка…
- Не плачь! – успокаивал её Георгий, гладя по голове и высушивая слезинки нежными поцелуями. – Теперь ты моя девочка. Теперь я буду защищать тебя от страхов, буду греть в холод и заботиться о тебе, чтобы ты не чувствовала себя одинокой.
Георгий склонился над Машей, осыпая её мокрое от слёз лицо лёгкими и нежными поцелуями. Маша постепенно успокоилась и через некоторое время даже начала отвечать на его ласки. Она и не заметила как Георгий, целуя её шею, плечи и лицо, отодвинул одеяло вниз, оголив её грудь. Закрыв глаза, и наслаждаясь его ласками, она лишь изредка открывала их, чтоб посмотреть на двери в кухню – ей почему-то казалось, что сюда может кто-нибудь войти. Маше почему-то было всё равно, что их могут застать в постели, вошедшие со своим ключом князь или княгиня. Её сейчас это почти не волновало. В данный момент Маше меньше всего хотелось, что бы кто-то или что-то помешало этому неземному наслаждению, которое дарил ей её любимый.
Спускаясь всё ниже, Гера целовал её плечи, изгибы локтей, запястья, а затем едва коснулся губами самой середины ладоней. Маша удивлённо посмотрела на Георгия, не понимая реакции на, казалось бы, простое прикосновение к руке. По её телу пробежала едва заметная дрожь. Гера ещё несколько раз коснулся губами середины ладони, и это тоже вызвало подобную реакцию у неё. Внешне это выражалось как дрожь, но внутри,  словно что-то взорвалось и тело охватило пламенем. У девушки расширились зрачки, сделав глаза угольно-чёрными и лихорадочно блестящими, щёки раскраснелись, губы пылали. Георгий коснулся ладонью её груди, и слегка сжав между пальцами сосок, сделал несколько массирующих движений, ощущая, как грудь под его ладонью стала более упругой, а сосок напрягся. Другую грудь он ласкал губами. Маша издала хриплый стон и, запрокинув голову, выгнулась, словно пыталась сделать мостик.
Согнув одну ногу в колене,  Маша чуть раздвинула ноги. Гера скользнул рукой вдоль бедра к согнутому колену и погладил ладонью внутреннюю часть бедра. Девушка вжалась головой в подушку, прислушиваясь к новым для неё ощущениям. Горячая вона в низу живота, поначалу так пугавшая Машу, вновь начала подниматься из глубин её лона. Она почувствовала, что внутри неё что-то слабо пульсировало и с нарастающей силой требовало новых и новых ласк. Каких именно – она ещё не знала, но понимала, что это не будут просто объятия или поцелуи… Подхватив Машу сзади за спину, и продолжая ласки груди, Георгий чуть навалившись на неё переместился между её ног. Придерживая её за талию и целуя каждый сантиметр ведущий вниз, к заветной цели, он расстегнул брюки, чтоб освободить рвущуюся наружу и изнемогающую от напряжения плоть. Маша заметив его движение, прикрыла рукой глаза. Другой, она судорожно схватилась за поручень дивана. Всем телом вжалась в диван, и закусив нижнюю губу, она приготовившись терпеть предстоящую боль.
Подразнив языком впадинку возле пупка, Георгий медленно опустился на Машу, оставаясь всё же на полусогнутых в локтях руках. Он целовал её шею, плечи, губы. Иногда опускался к груди и вновь возвращался к лицу, впиваясь со всей страстью в губы. Маша почти задыхалась от ласк. Её тело не подчинялось рассудку, но она чётко ощущала, что между её лоном и разгорячённой плотью Георгия ещё существует какой-то барьер. По какой-то причине, Георгий не переходил эту последнюю грань. Он оттягивал момент соития и Маша, утомлённая ожиданием, не отдавая отчёта в своих словах и действиях, почти простонала:
- Хочу тебя!
Георгий прижал её к дивану всем телом и, заглянув в молящие глаза, тихо спросил:
- Ты действительно этого хочешь?
- Да. – прошептала Маша.
- Этого хочет твоё тело?
- Да. – повторила она.
- Этого хочет только тело или разум тоже?
- Хочу. Хочу! Хочу!! – простонала она в ответ.

* * *
Маша стояла под душем, наслаждаясь ласковыми и тёплыми струями воды. Некоторые из них падая на грудь, напоминали о поцелуях Георгия. Подставляя лицо под струи, она не услышала стука в дверь. Повернувшись спиной к входу, она не заметила и того, что дверь в ванную приоткрылась.
- Мариш! – услышала она голос Георгия сквозь шелест воды.
- Не входи! – скомандовала она, прикрывшись руками.
- Я не вхожу. Хотя очень бы хотел присоединиться к тебе. – заверил Гера, войдя в ванную и встав лицом к выходу.
Маша приоткрыла дверь кабинки, нащупала на поручне полотенце и, обернувшись им, вышла из душевой.
- Ты что-то хотел?
- Хотел. – сознался Гера.  – Хотел тебя, но так как ты уже не в душе, то хотел бы спросить: тебе чай, кофе или фреш из апельсинов?
- Кофе и стакан сока.
- Круассан или печенье?
- Крекер, если есть.
- Если нет, то будет!
- Ты что, побежишь за ним в магазин?
- Если понадобится, то и на край света!
- Ты что, любое моё желание будешь выполнять?
- Слово моей королевы – закон для её раба! – Георгий сложил руки на груди, отвесив восточный поклон.
- А если я захочу луну с неба? – хитро улыбнулась Маша.
- Луну говоришь? – Георгий посмотрел куда-то на потолок, будто высматривал там луну и прикидывал: как бы её оттуда достать. - А кусочек её, тебя устроит?
- Устроит! – подначивала Маша.
Гера пошарил в карманах и вытащил небольшую цепочку, на которой покачивалась три подвески в виде трёх фаз луны.
- Держи! – Гера протянул цепочку Маше.
- Что это? – удивилась девушка.
- Арабский амулет, что-то вроде нашего нательного крестика, но носится как браслет: хочешь на запястье руки, а хочешь на лодыжке ноги.
Маша подняла ножку, протянув её вперёд. Гера встал на колено и надел на её лодыжку браслет. Придерживая рукой полотенце, тряхнув мокрыми волосами, Маша топнула ножкой о мозаичный пол и изобразила что-то вроде танца живота. Браслет весело звякнул.
- «Не искушай меня без нужды…» - прикрыл ладонью глаза Георгий, подглядывая между пальцев. – Не искушай!
- Не буду, не буду!
- Обещай, - попросил он, - что станцуешь этот танец для меня вечером.
- Как пожелает мой господин! – подражая восточной рабыне, пропела Маша.
- Мышка-Маришка, как же я люблю тебя! – вздохнул Гера, распахивая для неё халат.
Маша повернулась спиной к Георгию, сунула руки в рукава и, ловко вытащив полотенце из под халата, завязала поясок.
- Я пошёл добывать для тебя кровь из апельсинов! А ты не задерживайся – пора ехать, чтобы добраться засветло. Кстати, а крекер сладкий или солёный?
- На твоё усмотрение!
- Будет исполнено, моя госпожа! – Гера отвесил поклон и, пятясь к двери, вышел из ванны.
Девушка улыбнулась своим мыслям, ласково посмотрев на дверь, за которой скрылся Георгий.
Через двадцать минут Маша уже сидела за столом. Чашка ароматного кофе по-арабски, стакан сока с печеньем и через четверть часа она уже переодевалась в дорогу. Гера тоже переоделся. Сейчас он выглядел так же, как в ночь, когда приводил Машу в чувства на лестнице. Выйдя из квартиры, они задержались у квартиры князей. Гера позвонил. Дверь открыл старик. Увидав Георгия и Машу, он обрадовано улыбнулся и жестом пригласил проходить.
- Добрый день, Андрей Максимович!  - поздоровались Маша и Гера почти одновременно.
- Мы сейчас едем к Маше.  – начал Георгий - Вернёмся завтра или послезавтра. Попросите Софью Михайловну на вечер послезавтра ничего не планировать. Мы приглашаем вас в ресторан на маленькое семейное торжество.
- По какому поводу, если не секрет? – поинтересовался старик, поглядывая с улыбкой то на Машу, то на Геру.
- Повод пока только условный. – Гера посмотрел на Машу и взял её за руку. – Но послезавтра он станет официальным. Маша согласилась стать моей женой и мы едем за её паспортом. Послезавтра подадим заявление и отпразднуем нашу помолвку. Так что извинитесь за нас перед Софьей Михайловной за то, что вчера не пришли к вам вечером. Мы очень поздно вчера или слишком рано сегодня вернулись. Вас решили уже не беспокоить… - соврал Гера, – А потом почти до рассвета проболтали, вспоминая детство и юность, болтая обо всём и не о чём… Так что будьте готовы. И ещё раз извините и за сегодняшний день, но спешим, чтобы успеть добраться засветло. Дорога не близкая…
- Хорошо, хорошо! – успокоил его князь. – Софье Михайловне всё передам: и извинения, и пояснения, и приглашения. Счастливого пути! Ждём вас послезавтра. Всего доброго!
- До свидания! – попрощались Гера и Маша, и пошли вниз.
- По пути заедем в магазин, купим продуктов в дорогу? – предложил Гера.
- И не только в дорогу. А то у меня в холодильнике мало найдётся того, к чему ты привык.
- А к чему я по-твоему привык?
- К деликатесам…
- Ты считаешь, что я постоянно питаюсь деликатесами?
- Не знаю… но за эти дни я заметила, что на питание ты потратил не меньше моей зарплаты.
- Мариш, я обычный простой парень. Всеядный, не прихотливый к еде. Сама посуди, ну кому было приучать меня к деликатесам? Сама видишь, живу один. А как холостяки питаются, знаешь?
- Не знаю. Я не была холостяком. А холостячки питаются скромно, чтоб фигуру не испортить.
- А холостяки на полуфабрикатах живут. Хотя, не скрою, кое-что я умею готовить. Правда, повода блеснуть кулинарными способностями не было, но если ты позволишь, то я тебе сегодня приготовлю кое-что из того, что умею. Договорились?
- Нет проблем! Главное не отбить желания что-то сделать. Так что моя кухня в твоём распоряжении. А что тебе понадобится? Вдруг у меня нет каких-то продуктов, из чего ты собрался готовить?
- Купим! Магазины у вас есть?
- Есть.
- Значит, голодными не останемся!
Они заехали в один из оптовых магазинов, и вывезли оттуда целую тележку всевозможных деликатесов и сладостей. Маша попыталась протестовать по поводу такого количества продуктов, но Гера мотивировал это тем, что хочет приготовить «королевский» ужин сегодня вечером, а кроме того, еды должно хватить как минимум на два-три дня – пока они будут у Маши.
- Ты сегодня пригласишь своих друзей. Мы с ними познакомимся. Так что продукты будут не лишними.
- Как скажешь! Но у тебя после пяти часов за рулём ещё будет желание стоять у плиты сегодня?
- А как же! Я и рассчитываю именно на сегодняшний вечер приготовить ужин. Тут «тонкий» расчёт: когда гости узнают, что я полдня провёл за рулём, то не станут слишком критиковать мою стряпню, а, наоборот, ещё и похвалят. – с серьёзнейшим выражением лица назидательно заявил Гера.
- А ты оказывается расчётлив! – деланно удивилась Маша.
- Ой! Не надо комплиментов! Ты ещё многого обо мне не знаешь! Тебе ещё предстоит масса таких «открытий» моих талантов. – «кокетничая» пропел Гера.
- Может, ты ещё и крестиком вышиваешь? – поддела его Маша.
Дорогой Маша и Гера с интересом узнавали  о пристрастиях друг  друга с мельчайшими подробностями – любимые и не любимые блюда, певцы и музыкальные группы, артисты кино и жанры кинематографа, телепередачи и писатели, музыканты, художники. Масса воспоминаний детства, юности, рассказы о родных и друзьях… Казалось, что эти двое готовятся к игре для семейных пар и стараются узнать друг о друге как можно больше, чтоб потом ответить на большее количество вопросов и выиграть супер-приз.
За рассказами и воспоминаниями дорога показалась короткой и весёлой. Они и не заметили, как пролетели пять часов, и за окном автомобиля мелькнула городская стела. Гера города не знал, и Маше пришлось немного поработать штурманом. На улице ещё было достаточно светло, и она попутно ещё и комментировала попадавшиеся на пути достопримечательности города. Подъезжая к дому Маши, они замедлили ход – ей захотелось показать Георгию окна своей квартиры. Но когда она подняла голову, то лицо её выражало удивление и беспокойство одновременно.
- Гера, там кто-то есть!
- Где «там»? – не понял вначале он.
- У меня в квартире кто-то есть.
- Может, соседка зашла полить цветы?
- Нет. Я не просила её поливать цветы, ведь не собиралась никуда надолго уезжать… А вдруг это воры?
- Ну, да, и пришли они именно под вечер, чтобы включить свет в квартире и привлечь внимание соседей! Не волнуйся – сейчас разберёмся, кто там и что делает.
Они подъехали к подъезду, не вынимая пакетов из машины, сразу пошли в лифт. Несколько секунд, пока лифт спускался вниз, а потом медленно поднимался вверх, показались Маше вечностью. За это время она уже успела нарисовать в воображении все возможные и невозможные картины. Самым безобидным в её фантазиях было то, что она сама забыла выключить свет, когда уходила из дому. Зато самым ужасным казалось то, что сейчас она придёт, а в квартире одни голые стены и ничего больше нет. Шахта лифта находилась почти напротив её квартиры, и когда кабинка, наконец-то, остановилась и дверки открылись, Маша с опаской выглянула на площадку, огляделась по сторонам и только потом вышла.
- Выходи, не бойся, - пригласил её Георгий, который уже успел выйти впереди и ждал указаний хозяйки: в какую дверь теперь ломиться, выясняя причину тревог любимой.
- Я и не боюсь. Просто смотрю, может, что-то и тут не так, как было, когда я уходила.
- Думаю, что этого тогда ещё не было. – хмыкнул Георгий, указывая на стоящую возле квартиры по другую сторону площадки большущую коробку с битой посудой, ёлочными игрушками и пустыми бутылками. – Видимо, хорошо люди погуляли…
- А это у них традиция такая с некоторых пор. Зять итальянец, а там принято в новогоднюю ночь выкидывать старые вещи. Сам понимаешь, это не с нашим менталитетом, когда «в хозяйстве всё сгодится». Вот они и нашли компромисс: зять каждый год покупает новую посуду и елочные игрушки, а старые они бьют «на счастье» и потом выбрасывают.
- А зачем бить-то? Вынесли бы в коробке, поставили возле мусорки. Может, кто забрал бы, помыл с хлорочкой и пользовался. Или просто отдали бы в детский дом или дом престарелых. Посуда-то, да и игрушки неплохие были, судя по всему.
- Это их посуда, им и решать, что с ней делать.
- Ну, да, опять же менталитет – чтоб никому не досталось… - проворчал Гера.
Маша тихонько подкралась к двери своей квартиры и прислушалась.
- Так ты тут живёшь? – спросил Гера и нажал на кнопку звонка.
- Что ты делаешь?! – испугано зашептала на него Маша.
- Как что? Звоню.
- Зачем? – всё так же сдавленно шептала Маша.
- Если там кто-то есть, то есть два варианта: нам или откроют двери или… не откроют.
- А если там воры?
- Если там воры, то они или прикинутся хозяевами квартиры или друзьями хозяев и скажут, что хозяин вышел, ну, скажем, к соседке за солью и сейчас придёт.
- А если …
Маша не успела договорить. За дверями послышался стук шагов и двери открылись.

* * *
Маша оглядела гостиную комнату своей квартирки и после хором Георгия она показалась ей просто крошечной. Но всё же, Маше здесь было спокойнее и уютнее, чем в полупустых и огромных комнатах в столице. С этими стенами у Маши было связано множество приятных и тёплых воспоминаний. Каждая вещь в доме имела свою историю. А там, в практически чужом городе, хоть и есть место, где ей хорошо и спокойно, есть люди, которые стали ей за эти дни как родные, но всё то кажется таким нереальным и хрупким, как сон или мечта. А тут своя квартира. Она привычна и реальна.
Маша сидела на угловом диване, обняв диванную подушку, рассматривая, как впервые, обстановку комнаты и она почему-то казалась ей тоже нереальной, как из сна или воспоминаний.
- Мышь, ты чего такая потерянная? – спросила Наташка, глядя на Машу, обнимающую подушку одной рукой и поглаживая покрывало на диване другой. – Что с тобой? Ты здорова?
- Не знаю. – почти прошептала Маша. – столько всего произошло за эти три дня, что я уже и не знаю – сплю или в реальной жизни я.
- В реальной, реальной. – успокоила подругу Наташа, присев рядом и обняв её за плечи. – Слушай, а кто этот твой жених? Может, он наркодиллер и накачал тебя наркотиками, если ты не соображаешь на каком ты свете и не отличаешь реальности?
- Да нет, - улыбнулась Маша. – Он архитектор, у него своя фирма строительная, своё дизайнерское бюро.
- А познакомились где?
- У него в подъезде.
- А как ты там, в Киеве-то оказалась?
- Не на тот автобус села. И в прямом и переносном смысле этого слова.
- Не в ту сторону?
- Да. Не в ту сторону, а кроме того и не к тем водителям.
- Они с тобой что-то сделали? – ужаснулась Наташка, зная, что у подруги не было ещё ни одного мужчины в жизни.
- Сделали, но не то, о чём ты сейчас подумала. – успокоила её Маша. – Они меня высадили, не помню даже где. Я вообще не помню, как оказалась в Киеве, как попала в подъезд дома, где живёт Гера. А самое интересное, что я там спала на подоконнике в одних тапочках и костюме. При этом пропала моя сумочка со всем содержимым, сапоги, шапка, дублёнка, а самое неприятное, что пропали и кольца, серьги и колье – семейные реликвии.
- Это тот гарнитур, что был на тебе вечером?
- Он.
- А, может…. – Наташа вопросительно кивнула на двери комнаты в сторону входных дверей.
- Нет. Это сделал тот, кто привёл меня в подъезд и оставил там, в одних тапочках. Мы сначала подумали, что я была у кого-то там в «гостях», но Гера и Андрей Максимович – это его сосед, между прочим, настоящий потомок княжеского рода, бывший следователь, они обошли весь дом, опросив всех соседей обо мне. Но оказалось, что ни у кого гости не пропадали. Так что кто-то меня обобрал и бросил в подъезде. Когда Гера меня обнаружил, он решил, что я на подпитии и уснула прямо на подоконнике. Решил разбудить – чтоб я не проспала Новый год. так мы и познакомились. Потом я познакомилась с его соседями – Андреем Максимовичем и его женой – Софьей Михайловной. Очаровательные и милые старики! Они решили меня «увнучить». Так что у меня теперь есть бабушка и дедушка. Пусть не родные, не официальные, но невероятно добрые и отзывчивые люди. Это у них я была эти дни, кроме последнего вечера.
- А что было в последний вечер?
- Гера сделал мне предложение…
- И?
- И мы приехали за моим паспортом, чтобы подать заявление в ЗАГС.
- И всё?
- Нет. Он купил мне новую одежду. Мы провели три потрясающих дня вместе. Он подарил мне это кольцо, когда делал предложение. – Маша протянула руку, на пальчике которой поблёскивало колечко.
- Стильная вещица! – одобрила подруга. – И дорогая, уж я-то знаю…
- Я о цене не думала.
- Правильно. Об этом должен был думать твой Гера. А он у тебя не из скупых рыцарей! – засмеялась Наташка. – Впрочем, Серёга у меня тоже щедрый мальчик. Глянь, какой подарок сделал мне на Новый год – девушка протянула руку, демонстрируя перстенёк с изумрудом и поправив волосы, показала серьги с такими же изумрудами.
- Красиво! – похвалила Маша. – И, наверное, тоже дорого.
- На сколько я знаю, это не из дешёвых вещиц. Но это всё хорошо, ну а главное?
- Что главное?
- Ну, не прикидывайся! У вас было?
- Что было?
- Машка! Ты знаешь о чём я! У вас был уже секс? Как он, хороший любовник?
- Любовник он великолепный, но секса у нас не было.
- Как это? Как можно судить о том каков мужчина любовник, если секса с ним не было?
- Очень просто. То, что было, тут и без секса такое наслаждение, что просто до обморока.
- Без секса?!
- Да. Он так целуется! Такие ласки! С ума сойти можно.
- А до самого секса дело так и не дошло?!
- Нет. Дважды мы были на грани, но так и не перешли эту грань.
- Почему?
- То одно, то другое помешало.
- Слушай, а, может, он не способен? – хихикнула Наташка.
- На что не способен?
- Ну, может, он не состоятелен, как мужчина?
- Почему ты так решила?
- Да как-то не понимаю я, что могло помешать вам? Застал вас кто-то или что? А, может, он, действительно, не состоятелен и эти причины были только предлогом, чтоб не оконфузиться перед тобой раньше времени?
- Наташ, ну, что ты зациклилась на этом сексе? Разве это главное, когда люди находят свою вторую половинку, когда у них родственные души, одинаковые взгляды на жизнь и вообще?
- Мышь, ты не права! Секс – это немаловажная сторона в браке. Если не первоочередная… уж я-то знаю, поверь. Когда с мужчиной хорошо в постели, то и поговорить найдётся о чём, и взгляды на жизнь будут одинаковыми. А когда родишь ему ребёнка, то роднее душ и не сыщешь!
- Наташа! Ты только послушай, что ты говоришь!
- Что я говорю? Это жизнь, голубушка! Жизнь!
- Наташ, а у тебя с Сергеем был секс?
- А как же!
- И ты довольна им как мужчиной?
- А чего ты об этом спросила? Причём здесь я? Мы о тебе говорили. Я-то уже была замужем и мне даже есть что сравнивать. А у тебя это впервые.
- И я не хотела бы Геру сравнивать ещё с кем-то. Хоть секса у нас пока и не было, но если даже он не состоятелен в нём, то он одними только поцелуями и ласками может сделать женщину счастливейшей на земле. И не будем больше об этом. Хорошо?
- Не будем, так не будем. А он, действительно так классно целуется?
- Действительно. Хотя, как говорят, на вкус и на цвет… может, это моё личное мнение и меня просто к нему тянет, а поэтому именно его поцелуи и ласки сводят меня с ума.
- А ты, и впрямь, влюбилась! Ты же просто без ума от этого Геры!
- Ты так считаешь?
- Да тут любой тебе об этом скажет. Видела бы ты себя со стороны – как ты о нём говоришь! У тебя на лице написано – Я ВЛЮБЛЕНА ПО УШИ, А, МОЖЕТ, И ВЫШЕ!!!
- Это так заметно?
- Да ты просто светишься изнутри, как лампочка Ильича! И я хочу поскорее познакомиться с твоим Герой!
- Зачем?
- Как зачем? Хочу посмотреть на мужчину, которому удалось укротить нашу строптивую кобылку. Кстати, а куда это подевались наши мужчины? Тебе не кажется, что они там что-то задерживаются?
- А, может, они там не смогли договориться о поездке на дачу. Мы ведь ехали с немного другими планами – собирались пригласить вас к нам, завтра кое-какие дела утрясти, а послезавтра нас ждут в Киеве.
- Кто? Будущие свекор и свекруха?
- Нет. Софья Михайловна и Андрей Максимович. Гера пригласил их в ресторан – отметить помолвку. Кстати, и вас приглашаем! А на нашей свадьбе теперь уже ты будешь моей свидетельницей.
- А кто же тогда будет у меня свидетелем, если я буду у тебя?
- Найди кого-нибудь другого. Тогда, глядишь, этот брак для тебя будет более счастливым, чем те, которые засвидетельствовала я.
- А если я первая выйду замуж?
- А вы уже заявление подали?
- Нет, но официальное предложение я уже получила и теперь просто думаю …
- А мы послезавтра подаём и это уже решено. Гера даже день свадьбы выбрал – на день святого Валентина. Это так романтично!
- Гера выбрал? А ты и согласилась?
- Согласна! Мне эта идея нравится.
- А платье, кольца и прочее тоже Гера выберет, а ты просто согласишься? Впрочем, это и так понятно. Ты теперь просто будешь смотреть своему благоверному в рот, и ловить его каждое слово – ты ж влюблена! Мышь, запомни, ты сразу должна поставить себя так, чтобы он считался с твоим мнением. А лучше, если он постоянно будет спрашивать твоего мнения. Понимаешь? Ты должна поставить себя хозяйкой положения!
- Наташа! Ну, зачем это? Если меня устраивает его выбор, если мнения у нас совпадают, если вкусы у нас одинаковые, тогда зачем строить из себя стерву?
- Строить стерву? Просто мужа с самого начала надо приучить к тому, что ты в доме хозяйка и ты всё будешь решать.
- Я не хочу всё решать. Я хочу решать только женские вопросы, а остальное – пусть это останется для мужа, чтобы он тоже чувствовал ответственность за семью, за дом, за детей, за меня в конце-концов.
- Ну-ну! Посмотрим как ты заговоришь через месяц или полгода после свадьбы.
- А чего тут говорить? Так всё и будет.
- Может, Гера будет решать ещё сколько детей тебе рожать и рожать ли вообще?
- Этого мы ещё не обсуждали конкретно, но если Гера будет не против, то рожу столько, сколько Бог даст. Я люблю детей.
- Да, и превратишься в эдакую домашнюю квочку с целым выводком сопливой детворы. А карьера, работа, самовыражение, самоуважение?
- Ната, ну, ты о чём? Самоуважения у меня хватает, могу ещё и поделиться. Работы женщине в доме всегда хватает и ещё остаётся. Карьера жены и матери меня тоже устраивает. Я буду совмещать эти две профессии.
- Ты это называешь профессиями? Какая же тут карьера может быть?
- Обыкновенная. Сейчас я стану невестой. Потом стану женой, затем, Бог даст, стану матерью. Потом, возможно, ещё и не раз стану матерью. Разве не карьерный рост? А там, глядишь, уже и до бабушки дослужусь.
- Значит пик твоей карьеры – стать бабушкой?
- А чем плоха карьера? Воспитать хороших детей и внуков – тоже надо уметь. Самовыражаться можно в любой области – даже в материнстве.
- И погрязнуть в вечных пелёнках, ползунках и подгузниках?
- Почему в вечных? Дети быстро растут. Через год-два подгузники уже не нужны, как правило.
- Тогда уже нужно что-нибудь другое. А на себя времени не хватает, как правило.
- И для себя всегда время найдётся! Другой вопрос – как ты это время потратишь на себя. Можно просто спать. Можно пойти в тренажёрный зал, в бассейн, в сауну, в фитнес-клуб, в парикмахерскую, к косметичке и «привести себя в порядок», «почистить пёрышки». Можно просто лежать на диване и читать книги. Можно заняться рукоделием или кулинарией. Вариантов множество. И всё, что ты будешь делать с удовольствием – это всё время ты потратишь для себя.
- И даже когда ты готовишь обед для семьи, пусть и с удовольствием – это тоже время, потраченное для себя.
- Представь себе!
- Значит, ты решила посвятить себя семье – мужу, детям. И это всё? Предел мечтаниям?
- Буду готовить обеды, научусь у Софьи Михайловны грузинской кухне и открою ресторан, который сама и оформлю, а Гера поможет – у него же фирма. В конце концов, займусь творчеством – оборудую себе студию, и буду писать картины, буду заниматься вышивкой, вязанием, макраме – да мало ли чему я научилась, и на что не хватало времени.
- Мышь, ты идеалистка! Неисправимая идеалистка!
- Может быть! А вот в твоём голосе я слышу неуверенность и страх. Что-то случилось? У тебя-то всё в порядке?

* * * 
- А как же друг с невестой. Когда он приедет?
- Друг с невестой не приедет, а поедем мы туда, к другу. Мы уже пообещали. Но зато это тоже в Киеве и мы будем все в это время в столице.
- Вы не придёте на нашу помолвку?
- Придём, обязательно придём. Кажется, друг Сережи время ещё не назначил, а значит, мы сможем сделать так, что бы и с ними познакомиться и к вам прийти.
- Будем надеяться, что они пригласят вас домой, на обед, а то мы уже и ресторан заказали на семь часов вечера.
- Да, как-нибудь организуем всё так, чтобы все были довольны.
Входная дверь хлопнула, и в коридоре послышался приглушённый гомон мужских голосов.
- Вот, видишь, всё в порядке и, кажется, мужчины нашли общий язык и даже успели подружиться… - улыбнулась Маша Наташе, снимая с плиты турку с ароматным кофе.
Наташа достала уже чашки, нарезала лимон, апельсин и достала вазочку с конфетами из шкафчика. На машиной кухне она ориентировалась как на собственной. Подружки частенько секретничали на кухне за чашкой кофе или чая, а порой и чего-нибудь покрепче, как вино или ликёр. Услышав голоса в коридоре, Наташа дёрнула подругу за локоть:
- У меня тушь не потекла? Видно, что я плакала?
- Сходи в ванную. Там есть косметика. Припудри нос и подведи глаза, а остальное всё в порядке.
- Хорошо, я мигом проскочу, пока они раздеваются.
- Давай!
Наташка исчезла за дверью ванной комнаты. А Маша разливала кофе по чашкам. Из коридора по-прежнему доносились мужские голоса.
- Сергей, Гера, где вы там? Мы на кухне, проходите сюда!
- Минутку! – послышался голос Сергея.
Из ванной вернулась Наташка.
- Чего это они там возятся и не проходят?
- Не знаю… - пожала плечами Маша.
На кухню зашёл Сергей:
- Машенька, ты как хозяйка дома, не сердись, пожалуйста, но тут такое дело…
- Что такое? – усмехнулась она.
- Спустился я вниз, стал искать твоего жениха, но тут вдруг увидел своего друга. Ну, мы с ним заболтались, а Геру я не заметил. Может, он прошёл, пока я с другом разговаривал?
- Он не приходил… - заволновалась Маша.
- А кто там с тобой в коридоре? – кивнула Наташка в сторону входной двери?
- А это Жора, тот самый друг, который должен был приехать к нам на дачу на Новый год, но не получилось. А здесь он оказался случайно, приехал по делам своей невесты. Представляете, и надо ж было здесь встретиться и главное не в городе где-нибудь, а тут, во дворе! Бывают же в жизни совпадения! Оказывается, его невеста тоже живёт в Кировограде, да ещё и в этом доме. Я уговорил его зайти сюда на минуту, познакомиться, и пригласил его вместе с его невестой к нам на дачу. Думаю, нам вместе веселее будет, а места на даче всем хватит! Правильно?
- Правильно, правильно! Зови своего друга. Пусть забирает свою девушку, и максимум через полчаса выезжаем, а то совсем стемнело уже, а мы ещё в городе. – командовала Наташка.
- Жора, проходи сюда. Я познакомлю тебя с двумя очаровательными девушками!
В коридоре послышались шаги, и в дверях кухни появился Георгий.
- Всем привет!
- Привет! – отозвалась Наташка и протянула руку Георгию, - Я Наталья.
- Георгий! – представился Гера.
- Знакомьтесь,  - предложила Маша, - это мой Гера. Ты куда пропал?  - обратилась она к нему.
Гера усмехнулся, посмотрел на опешившего от неожиданности друга, на ничего не понимающую Наташку, подошёл к Маше и, чмокнув её в щёку и обняв за плечо, усмехнулся:
- Да я тут встретил друга… Представляешь, бывают же в жизни совпадения! И не где-нибудь в городе встретил, а тут, во дворе! Оказывается у него девушка родом из Кировограда, и они тут сейчас, у неё, потому что потеряли её в новогоднюю ночь…
Наступила минута всеобщего замешательства. Один только Георгий наблюдал за присутствующими с широченной улыбкой на лице. Маша стояла растерянная с джезвой в руке, поглядывая то на Геру, то на Сергея, то на подругу. Наташка плюхнулась на стул и хлопала глазами, как заводная кукла, изредка потряхивая головой, словно пыталась прогнать наваждение. Сергей пытался что-то сказать то Наташе, то Маше, но пока что у него получалось только что-то вроде «Не, ну так… ничего не пойму!»
- Что-то я не пойму, - наконец, выдавил он из себя. – Это мой друг детства Жорка. – заявил он, указывая на Георгия. - Я его знаю с первого класса, в общей сложности уже четверть века. Это он должен был приехать к нам на дачу в новогоднюю ночь, но не смог по причине небольшой аварии с машиной. Это его я сейчас встретил во дворе твоего, Мариночка, дома и привёл его сюда познакомиться…
- Может, это и твой друг Жора,  - заметила Маша, поставив турку на стол и обняв Геру за пояс, - но этот мужчина - мой Гера.
- Тот самый?! – удивилась Наташка, открыв рот от удивления.
- Тот самый. – кивнула она подруге. – Тот самый Гера, который нашёл меня в своём подъезде в одном костюме и тапочках. Тот самый Гера. Мой Гера.
- А почему ты его называешь «Гера», а Сергей «Жора»? Вас как зовут? – обратилась Наташка к Георгию.
- Георгий. – улыбнулся Гера. – В школе друзья звали Жорой, а родственники и соседи зовут Герой. Это кому как удобнее. Я откликаюсь на все три обращения. Сергей зовёт меня Жорой, по школьной привычке. С Маришкой мы знакомы как Георгий-Гера. Всё предельно просто. Вы, Наташа, можете звать меня, как вам будет удобно.
- Спасибо. Тогда я буду звать вас Жора, так же, как Сергей, чтоб потом не путаться, будто мы говорим о разных людях.
- А ещё можете обращаться ко мне на «ты». Думаю, общие друзья позволят нам миновать стадию «выканья».
- Согласна! Будем на «ты»! – пропела Наташка, протянула ещё раз руку Георгию. – Ну, теперь нет необходимости тебя знакомить с моей подругой. А ведь мы приглашали вас на дачу с целью познакомить!
- И правда, - согласился Сергей. – Наташа сказала, что у неё есть подружка, большая умница, красавица, с массой всевозможных достоинств и прекрасным покладистым характером. Я предложил познакомить её с Жоркой, моим школьным другом – холостым, перспективным, только что вернувшимся из длительной командировки. Мы решили устроить встречу Нового года на даче, чтоб подальше от города, где не будет возможности сбежать. Но чтобы это не выглядело как явное знакомство, то пригласили ещё пару человек с моей работы…
- И вот как всё получилось! Мы расстроились, что Жора не сможет приехать. Потом, как назло, заявился Аркадий. Затем исчезла Машка, а друзья уехали. Все планы рухнули! Но судьба внесла свои коррективы и всё же свела вас, но в другом месте, при других обстоятельствах. – восхищалась Наташка.
- Но самое главное, то, что мы были правы: вас, действительно, нужно было познакомить. – заключил Сергей.
- Как знать, как знать! Возможно, при других обстоятельствах, на даче, мы бы и не понравились друг другу. Там не было бы тех обстоятельств, условий, которые сблизили нас. Мы могли бы просто приятно провести вечер, но остаться просто приятелями и не обратили бы внимания друг на друга. А вот экстрим нашего знакомства обострил наши чувства, и мы стали самыми близкими людьми. – Гера крепче прижал Машу и чмокнул её в голову.
- Так что замысел ваш был правильным, но, действительно, на даче могло всё сложиться иначе…
- Да-а! Бывают же в жизни совпадения! – в один голос рассмеялись Гера и Сергей.
- Так мы едем на дачу, на шашлыки? – спросила Наташка, чуть успокоившись от смеха.
- Мы едем на ту дачу, откуда я сбежала, и где нас собирались познакомить? – спросила Маша, обращаясь к Георгию.
- Непременно! Я хочу видеть то место, куда я так и не доехал, где мы так и не познакомились. Но, думаю, что сегодня уже нет смысла ехать туда. Может, уже с утра? А сегодня, если никто не возражает, то я приглашаю всех в ресторан, отметим наше общее знакомство.
- А кто возражает? – кокетничала Наташка.
- Я возражаю! – поднял руку как в школе на уроке Сергей.
- О, с чего это ты вдруг? – удивилась Наташка.
- Я тоже всех приглашаю в ресторан!
- Ребята, мы принимаем оба ваши предложения. – успокоила Сергея Наташа. - Сами решайте куда пойдём. Ты, дорогой, уже был здесь не раз и знаешь, куда можно сходить, так что расскажи Жоре, где можно провести вечер с друзьями. В вашем распоряжении час-полтора, пока мы приведём себя в порядок. Единственная просьба, сообщите нам, чтобы мы оделись соответственно месту…
- Обязательно! – заверил Сергей. – Девочки, вы не возражаете против «Казацкой заставы»?
- Отлично, можно не расфуфыриваться.

* * *
- Это чего ты хочешь «чем больше, тем лучше»? – поинтересовалась вошедшая на кухню Наташка.
- Наследников. – пояснил Сергей, повернувшись к невесте и обхватив её за талию.
- А если их будет пятеро или десять? – съехидничала Наташка.
- Ну и хорошо! Главное, чтобы Маша согласилась.
- Да Мышь сейчас на всё согласится, потому что влюблена не то что по уши, а и …- Наташка сделала жест рукой над головой, указывая уровень влюблённости подруги.
- Не одна она.- заверил Сергей, кивнув в сторону Георгия. Он посадил Наталью к себе на колени и, обняв её за талию, заглянул ей в глаза, - А у нас сколько будет? Ты на сколько согласна?
- Мы прямо сейчас это будем обсуждать?
- Я бы предпочёл прямо сейчас этим заняться, а обсудить будет время и потом, когда первый уже будет в проекте… - Сергей потянул за плечо Наташу, пытаясь поцеловать.
- Нашёл место и время! Мы собирались в ресторан. Сейчас Маша закончит макияж и мы готовы.
- Отлично! Тогда я спускаюсь вниз и жду вас в машине. – Гера, чувствуя себя третьим лишним, встал и вышел в коридор.
Там он остановился возле приоткрытой двери комнаты. Он хотел заглянуть в комнату, но сомневался – будет ли это приличным, если Маша переодевается? «Во всяком случае, - решил Гера – лучше постучать и войти, чем подглядывать через щель». Так он и сделал. Постучав в стекло одной из застеклённых створок двери, Гера так и не услышал ответа. Он приоткрыл дверь и негромко спросил: «Можно войти?» Ответа не последовало. Георгий открыл дверь и вошёл в почти квадратную комнату. Прямо напротив двери было трёхстворчатое окно, занавешенное белоснежным тюлем и шоколадного цвета портьерами. Подоконник был заставлен цветами. Слева от двери примостился угловой диван, над которым висела книжная полка и акустическая колонка. С одной стороны дивана стоял большой вазон с цветком, похожим не то на дерево, не то на куст. С другой стороны стоял торшер и журнальный столик, на котором лежали газеты и пара женских журналов. Тут же стояла неглубокая плетёная корзинка, в которой лежали клубки и начатое вязание. В углу комнаты стояла тумба, на которой красовался телевизор. Через стеклянные дверки тумбы были видны видео и несколько кассет с дисками. Справа от двери находились книжные стеллажи и пара угловых шкафов, образовывая букву «П» с длинной перекладиной и на коротких ножках. Между мебельной стенкой и телевизором расположились два уютных кресла. Середину комнаты занимал ковёр в бежево-коричневых тонах с геометрическим рисунком. А с потолка свисала люстра, состоящая из трёх тёмных деревянных дуг, на пересечениях которых красовались три бело-молочных шара, похожих на рукав-фонарик. Комната хоть и была размером с прихожую квартиры Георгия, но выглядела весьма уютной.
Георгий постоял несколько минут на пороге комнаты, рассматривая обстановку. За спиной он услышал звук, похожий на то, будто что-то упало и разбилось. Он доносился из-за двери соседней комнаты. Подойдя ближе, он прислушался, но было тихо. Гера постучал и открыл дверь. Войдя в комнату, оказавшейся спальней, он увидел Машу, присевшую и собирающую осколки, по-видимому, вазы. Рядом лежал фотоальбом и рассыпавшиеся из него фотоснимки.
- Что случилось? – поинтересовался Гера, присев рядом и собирая осколки.
- Задела вазу, когда доставала альбом со шкафа. – вздохнула Маша.
- Это был чей-то подарок или кем-то любимая вещь?
- Может быть и подарок. Сколько помню себя, столько эта ваза у нас в доме. Ею редко пользовались, так как она была на редкость неустойчива и не раз опрокидывалась, заливая стол водой. Поэтому бабушка и поставила её на шкаф и доставала только тогда, когда цветов было очень много и некуда уже было ставить.
- Тогда и жалеть нечего. Разбилась и ладно: это к счастью!
- Надеюсь… Просто подумала: почему её бабушка не выбросила, а хранила? Может она, действительно, была для неё чем-то дорога - как память о чем-то или о ком-то. Впрочем, этого уже не узнать.
Они сложили последние куски на газету и отодвинули её в сторону, подбирая разлетевшиеся из альбома снимки. Внимание Георгия привлёк снимок, на котором была запечатлена красивая женщина с тёмными волосами и выразительными тёмными глазами.
- Знаешь, она похожа на тебя – такие же глаза.
- Это мама.
- Красивая у тебя была мама. А это кто? – Гера поднял снимок кареглазого лейтенанта.
- А это папа.
Прошло полчаса или больше, Гера и Маша сидели на полу спальни и, облокотившись на одну из двух стоящих вдоль стены кроватей, рассматривали снимки. Почти к каждой фотографии Маша рассказывала маленькую историю. Там были снимки-портреты родителей и бабушки, сделанные в фотосалоне. Потом появились групповые любительские, сделанные во время свадьбы родителей Маши. А приблизительно с середины альбома все последующие страницы были посвящены Маше – от рождения и до недавних, сделанных уже в музее, на её рабочем месте. Гера внимательно всматривался в её фотографии и, выбрав одну, сделанную для выпускного альбома в академии, спросил:
- Можно я возьму её себе?
- Зачем? Говорят, фотографии дарят к разлуке…
- Нет. Я просто хочу обработать её с помощью одной программы на компьютере и попробовать сделать возможные портреты наших детей. Представляешь, как будет интересно сравнить потом, лет через двадцать или тридцать  – угадал я или нет?
- И сколько ты таких портретов сделаешь?
- А сколько ты подаришь мне детей?
- На всё воля Божья: сколько даст, столько и подарю.
- Маришка! У нас будет большая и дружная семья!
- Поживём – увидим!
Прошло ещё с полчаса, а они всё сидели и рассматривали снимки.
- По-моему, мы собирались в ресторан? – вдруг как-то неуверенно спросила Маша.
- Тебе не кажется странным то, что мы тут уже почти час сидим, а ни Наталья, ни Серёга, ни разу сюда не заглянули и не поинтересовались - идём ли мы куда-нибудь вообще? Кстати, уже восемь часов и если мы идём всё же, то пора бы, а то я так понимаю, что до этой «Казачьей заставы» ехать ещё минут двадцать, а то и дольше.
- Знаешь, я вообще-то не любитель ресторанов. По мне так лучше дома. Может, сходим в магазин, тут рядом, приготовим сами и посидим в домашней обстановке. Я вообще-то устала, чтобы ещё куда-то ехать…
- Да я-то не против, но как эти двое – не обидятся? Скажут, что пригласили, а теперь не хотят вести?
- Наталья, может что-то и скажет, но не от обиды, а чтоб поддеть. Ну, а Сергея ты лучше знаешь…
- Да Серёга тоже простой парень. По-моему, не обидится. А завтра, с утра уже накупим продуктов и поедем на шашлыки, на дачу!
- Тогда пойдём, спросим их?
- Пойдём!
Гера встал, помог подняться Маше, не упустив при этом момента прижать и поцеловать её. Они пошли на кухню. Оказалось, что там никого нет. А вот из-за плотно прикрытых стеклянных дверей слышны были звуки какой-то возни. Маша в нерешительности остановилась у двери и вопросительно посмотрела на Георгия. Приложив указательный палец к губам, Гера сделал знак молчать и, взяв Машу за руку, повёл её обратно. Крадучись на цыпочках они вернулись на кухню.
- Ну, что будем делать? – спросила Маша.
- По-моему им уже не хочется ни в ресторан, ни домашнего застолья. А ты хочешь есть?
- Да я бы чего-нибудь перекусила…
- Ну, кое-что мы привезли, думаю, нам хватит. Как ты смотришь на то, чтобы я похозяйничал на твоей кухне и приготовил ужин?
- Только в том случае, если ты возьмёшь меня в подмастерья.
- Поваренком, на подсобные работы?
- Согласна!
- Тогда прикрой двери и приступаем.
Лёгкий ужин из нескольких горячих бутербродов, приготовленных на сковороде, салата и чая с купленным пирогом с маком были приготовлены менее чем за полчаса. Изображая официанта в ресторане, Гера элегантно обслуживал Машу, подав ей блюдо с парой бутербродов и порцией салата. Болтая ни о чём и обо всём, они поели и уже пили чай, когда в коридоре послышался сдавленный шепот и шаги.

* * *
- Что за шум, а драки нет? – поинтересовалась вошедшая на кухню Маша.
- А куда это побежал Серёга? – спросил Гера, войдя вслед за хозяйкой дома и указывая в сторону входной двери.
Наташка какое-то время ещё стояла как в оцепенении, глядя на пустой коридор позади Маши и Георгия. Потом она шлёпнулась на стул и, уронив голову на сложенные на столе руки, зарыдала. Сквозь причитания, друзья могли только разобрать пару фраз:
- Я дура! Какая же я дура!
Гера, глядя на это, развернулся и побежал за другом, надеясь его вернуть и померить их с Наташкой. Маша, подошла к подруге и, обняв её за плечи, присела рядом.
- Ну, что за беда? Стоило только уйти на пару минут, чтоб постелить постели, а вы тут уже успели поругаться. Что тут у вас произошло?
- Ничего особенного, как видишь. Просто мы поругались.
- С кем не бывает! – утешала её Маша, гладя подругу по голове. – Помиритесь!
- Не помиримся! Это конец! – Наташка опять зарыдала.
- Брось, Наташ, помиритесь. Знаешь, как говорят: «Милые бранятся – только тешатся». Зато потом примирения такие сладкие, а порой и страстные.
- Ты-то откуда знаешь?! Ты после ссор со своими ухажерами никогда уже с ними не мирилась. Потому о сладости примирений ничего и знать-то не можешь. Разве что только по слухам да по поговоркам!
- Зачем ты так? – Маша встала из-за стола и подошла к окну, повернувшись к подруге спиной. – Разве я виновата в том, что вы поругались?
- А чего ты выскочила из-за стола, когда Сергей стал просить прощения?
- Я не выскочила. Просто мне было неловко прерывать его, но и слушать дальше - не было смысла: вы люди взрослые, собираетесь пожениться. Ты мне подруга, он – друг моего жениха… К чему нужны были эти извинения? Я просто вышла, чтобы постелить постели: нам - в зале, а вам постелила в спальне. Мы с Герой решили, что все переночуем у нас, здесь, а утром, чтоб не тратить время на сборы, вместе и поедем на вашу дачу… Мы, кстати, и занимались сейчас тем, что стелили постель… А вы тут умудрились поругаться.
- Да, съездили уже на дачку! – съязвила Наташка.
- Да успокойся, Гера сейчас приведёт твоего Серегу, помиритесь и всё будет, как и прежде.
- Не будет, как прежде! Я ему тут такого наговорила в запале, чего никогда бы не сказала просто так.
- Чего же ты тут ему такого страшного наговорила?
- Да! – махнула Наташка рукой. - Он теперь обо мне, наверное, думает, что я шлюха какая!
- С чего это вдруг? Только потому, что ты была с ним у меня в комнате? Так ведь мы с тобой как сёстры, а мой дом – это твой дом. Если посчитать, то за всё время, ты не меньше года прожила у меня…
- Нет, я стала обобщать, говоря о мужчинах, об их способностях и несостоятельности в постели и прочую чушь несла. Но ведь я не о нём конкретно и не о себе, а так, вообще… образно, что называется. А он подумал, что у меня мужиков было – не пересчитать.
- Ну, тут ты, действительно, перегнула. Зачем ты вообще эту тему подняла? Ты что, не знаешь, что с мужчинами на эту тему говорить нельзя! Эта тема – табу! А что-то было не так, что ты разошлась?
- Где?
- Ну, в комнате, наверное, …
- Да нет. Там всё было просто великолепно. И даже напротив, то обстоятельство, что нас могут застать, в любую минуту войти - нас так «подогрело». Серега был таким страстным, а я…  - Наташка, горько усмехнувшись, вспоминая недавнюю близость, смущённо спросила подругу, - Мы там не сильно шумели? Мне показалось, что я даже кричала…
- Мы здесь ничего не слышали. Правда, у нас тут вода текла, сковородка шипела, и прочее… так что мы могли и не услышать.
Из коридора послышался звук захлопнувшейся двери и через мгновение на пороге кухни показался Георгий. Вид у него был озабоченный и даже слегка виноватый.
- Я не догнал его. Пока сбежал по лестнице вниз, он уже уехал. Я только и увидел кузов его машины.
- А куда же он поехал? – растерялась Наташка. – На дворе ночь. Ко мне он не поедет, да и ключей у него нет. А в дорогу, в таком состоянии? Что делать? Я попробую дозвониться до него?
- Лучше я. - предложил Георгий. – Он может сейчас не поднять трубку, когда увидит, что звонишь ты. А я, вроде как, и не знаю о вашей ссоре. Спрошу, куда это он подевался?
- Правильно! Позвони ему. – поддержала Маша. – И уговори вернуться.
Маша сделала знак Георгию, чтобы тот звонил из комнаты, а сама налила стакан воды и присела рядом с подругой, обняв её за плечо. Наталья опять рыдала.
- Всё будет хорошо! Вот увидишь. В первый раз что ли ссоритесь?
- Так? Впервые!
- Так ты рассказывала, говорила, что ссорились и не раз.
- Так то всё было в шутку, что ли. Ну, вроде как подзадорить его. Я то сцену ревности устрою, то «обижусь» на его опоздание, то ещё чего выдумаю. Но это было что-то вроде игры. Зато Сергей всегда присылал мне букет цветов в знак примирения и приглашал в ресторан.
Вернулся Гера. Он по-прежнему был озабочен, но тщательно скрывал это.
- Девочки, я ненадолго вас оставлю. До Сергея я дозвонился. Он не успел далеко уехать. Я попросил его поговорить со мной, прежде чем он уедет из города. Вы мне объясните, где тут гостиница «Киев». Он ждёт меня там, в баре.
- Я поеду с тобой! – попросилась Наташка.
- Нет. Поеду я сам, поговорю с ним, а потом видно будет. Он сейчас сердит и может наговорить лишнего. А что ему передать?
- Скажи, что я говорила не о нём и не только о себе. – Наташка помолчала и добавила. – Не говори этого, а скажи просто, что я его люблю.
- Хорошо, скажу. – Гера повернулся к Маше, - Проводи меня до лифта.
- Да, конечно! – Маша вышла за Георгием.