***
- Что я могу сказать... - старик пригладил бородку, откашлевшись продолжил:
- Она сильно переохладилась, и думаю... Думаю что есть признаки воспаления легких, а может даже и пневмания.
Лотта присела на краешек кресла, стоящего как всегда на прежнем месте в кабинете мистера Уилингтона. Она бросила короткий взгляд на кузена, который в данный момент казалось тысячу раз пережил в душе потерю сестры... Его прежде аристократически бледное с правильными точеными чертами лица, в миг исказилось и посерело. Глаза, ранее затянутые серой дымкой отрешенности, сейчас не выражали ничего кроме боли. Не было сил притворятся, Лукас не мог и не хотел. Теперь он не мог изображать надменную непренужденность при кузине, он все таки оставался джентельменом, тем человеком, который ценит оказанную помощь. А помощь исходившая от мисс Брайтли была неизмерима никакими мерками. Теперь он воспринимал ее приезд, не как попытку выделиться, проявить себя, а как искреннее стремление скрасить жизнь Лилиан серую и безрадостную. Да и не только Лилиан...
Первым заговорил мистер Уилингтон:
- Что мы можем сделать?
Слово "мы" звучало странно из его уст. Лукас - человек, привыкший полагаться только на себя, и всегда отвечающий только относительно своей персоны. Лишь этот эгоизм и помог "выжить" молодому человеку после того, как на него свалились заботы о больном отце, а в последствии и сестры. Да и к тому же намного легче жить не оглашая, не выдавая манерами, поведением, разговорами - своих истинных чувств и переживаний. Есть свой мир, своя ширма, за которой ты надежно спрятан... А все, что давит на тебя неподьёмной ношей спрятано еще дальше, где-то за кулисами, в маленьком шкафчике. Всего лишь актер, идеально выполняющий свою роль....
- От вас, молодые люди, требуется прежде всего внимание! - нравоучительно начал доктор.
- Следите за тем, чтобы в комнате не было сквозняков. Меняйте компрессы не реже чем раз в три часа. Постоянно должно быть горячее питьё. Я оставляю вам лекарство, мисс Брайтли, его нужно давать этой ночью каждые два часа, если к утру жар не спадет продолжайте давать его в таких же пропорциях. Если же жар спадет, а я в этом уверен, период можно увеличить с двух до пяти часов. Вы меня поняли, леди?
- До, доктор, я все поняла.
- И еще, - старичек Бенджамин обращался сейчас только к Лотте, - Я осмотрел ногу вашего кузена, и скоро он уже будет бегать, не хромая. Поэтому по этому поводу можете не беспокоится... - старик сделал паузу, - А то я знаю теперешних барышней, вобьют себе в голову не весь что и сами же от этого страдают! Вам хватит забот о мисс Лилиан...
Шарлотта сидела как будто ее окунули в ледяную воду... Что имел в виду старый доктор, она не могла понять.
- Думаю, не стоит говорить на такие бесполезные темы, доктор, и спасибо вам, но уже темнеет...
Лукас мягко дал понять, что доктор сделал все что от него требовалось, и больше не смеет его задерживать. Тем более учитывая те обстоятельства, что говорили о нем, без его ведома, Лукас был уже слишком настойчив после своего мягкого намека...

***
Музыка была для Роберта судьбой, жизнью, работой… и это была единственная женщина, которую он истинно любил. Но молодая и здоровая плоть диктует свои правила, а вдохновение как известно нуждается в музе. Поэтому вернувшись из театра Робберт почти с нетерпением ждал прихода Марты. В том, что она придет мужчина не сомневался. Такие - всегда приходят. И действительно в назначенное время когда ресторан отеля уже закрыли в дверь его несмело постучали. Брошенное войдите было услышано и в комнату проник ангел решившийся служить демону. Девушка распустила волосы и надела своё лучшее платье. Оно вовсе не было модным или особенно красивым. Просто Роб всегда знал, когда женщины одевают такие платья. Свои лучшие платья женщины носят с особенной осанкой, особым взглядом. Изменяется их походка. Это платье совершенно точно было лучшим платьем Лэнс. Оно было красным с золотой отделкой. На Марте смотрелось совершенно чужим убивая её и не подчёркивая красоты какой девушка несомненно обладала. Однако, то что видел Робб явственно сообщало ему, что Лэнс именно то существо, в котором он сейчас нуждается.
Маленькая мисс нерешительно застыла на пороге. Хэррисон уже успел снять концертный костюм и сейчас сидел в халате развалившись в огромном кресле.
- Пришла? – Улыбнулся мужчина.
- Вы же звали меня… сэр…?
- Зови меня, Робберт малышка. Просто Робберт… Итак, какую песню ты хочешь услышать? – Его улыбка всегда парализовывала женщин. И ему это нравилось.
- Я… я не знаю… Роберт… Мне нравятся все ваши песни… - Голос её дрожал.
Хэррисон усмехнулся.

Маленькой легкокрылой птицей,
Ты в жизнь мою ворвалась,
Дай мне тобой напиться,
Дай наглетесть всласть…

Маленькая певунья,
Счастье моей души,
Крохотная летунья
Упархивать не спеши…

Крылья твои так лёгки,
Как ветер моей весны,
Песни твои так мягки,
Сколько в тебе новизны!

Маленькой легкокрылой птицей,
Ты в жизнь мою ворвалась,
Дай мне тобой напиться,
Дай наглетесть всласть…

Марта Лэнс слушала его и верила. Женщины ему верели всегда.
- Нравиться? – Негромко уточнил Робберт…
- Да… - Заворожено прошептала девушка.
- Ну а теперь спой ты для меня, Марта…
- Я? Но я не умею, сэр…
- А я научу тебя… тело каждый женщины чудный музыкальный инструмент…
- Но…
*
Спустя час Марта мирно спала на его плече. Робберту не спалось… Глядя на тёмный квадрат окна он погрузился в воспоминания.

Второй акт уже давно начался, и даже подходил к концу, а старик все еще не мог поверить в то, что женщина, сидящая рядом… Она. Он злился на себя и проклинал Уильяма, купившего билеты, и весь белый свет за то, что пришел сюда и увидел ее – молодую и красивую, практически такую же, как тогда, 18 лет назад… А он? На что похож он – на старю дряхлую развалину!... И он сидит рядом с ней, известной сестрой великого тенора, больной и никчемный. Старый Ренделл пожелтел от желчи. Жилы его усталого лица перекосили его от ненависти – и будь он не в общественном месте…. Ох, как ему хотелось уйти сейчас подальше от этой выскочки… но все, что касалось правил этикета – было выше его сил.
- Прошу прощения, сэр… - Меган вдруг повернулась к нему с вопросом, а он не мог отпрянуть, ложа не была безразмерной. Первые мгновения он просто отворачивался, но дама продолжала обращение.
- Вы ведь присутствовали на увертюре, не так ли? Просто я опоздала и…
Старик резко повернул к ней жесткое лицо – вызывающе, с укором и ненавистью. Мгновение мисс Хэррисон немо смотрела на него… Это лицо, искаженное жестокостью. Господи, кара небесная…
- Ренделл?... – казалось, она даже не сказала его имени вслух, оно просто застыло на ее посиневших губах.
- Неужели, я совсем не постарел, девчонка?... - прошипел ответ.
- Нет, ваша суть осталась прежней… - кое-как выдавив из себя ответ, отвернулась теперь Меган.
- А ты похорошела, маленькая дрянь. Такая же… Небесно-отрешенная…как… - Приступ кашля оборвал слова.
Миссис Хэррисон смотрела и не могла понять – зачем все это? Зачем небеса свели ее вновь с этим… Для чего… Она ведь совсем недавно научилась спать спокойно.
- А твой… Малец, вон как вымахал. – Ренделл с такой ненавистью смотрел на поющего Роберта, что Меган затошнило. Перед глазами мелькали темные пятна.
Тем временем опера подошла к концу – и Меган, не оглядываясь, покинула ложу, в надежде поскорее встретиться с братом.
- О, Роберт, ну наконец-то… Поздравляю тебя – это, бесспорно, лучшее твое выступление.
- Что ты, Мэг, я 2 раза сфальшивил. – Говорил он, недоуменно отвечая взаимностью сестре, внезапно бросившейся к нему на шею. Она так редко делала это на людях.
- Меган… Какой-то мерзкий старик пристально смотрит тебе в спину – мне же в лицо.
- Пойдем отсюда.
- Но… Я еще не переоделся. Да и потом… Сегодня мы, вряд ли, сможем с тобой пообщаться. Вечер у меня целиком распланирован.
- Что ж, - разочарованно вздохнув, проговорила Мэган, отпуская плечи брата. - Тогда до следующего выступления.
- Всего хорошего, сестрица.
Роберт удалялся, а Меган, спешившая уйти за ним, услышала вслед:
- Запомни, Мэган Хэррисон, я был и останусь худшим проклятием твоей жизни. Ты даже сама не понимаешь, насколько я прав. - Ехидно извлекая что-то похожее на смех из своей старой груди, прохрипел старик.
Роберт слышал это, но, обернувшись, уже не увидел сестры. А старик стоял на прежнем месте. Мистер Хэррисон последовал своей дорогой, сохраняя полнейшее равнодушие, а Ренделл последовал к выходу.
- Кто этот господин? – спросил Роберт лакея при выходе.
- Ренделл… Ренделл. Ренделл… - эхом звенело в голове мистера Хэррисона.
…………………………………………………………………………………………………

- Меня сейчас беспокоит брат, кузина. Эдвард никогда не любил Брендона, а сейчас, зная мое состояние – и его первопричины… Боюсь, как бы он не нарубил дров, Джули.
- Но ведь Саммерс сейчас в Лондоне, а Эдвард не сможет оставить нас в сложившейся ситуации, ведь ваши родители еще не скоро вернутся из Франции, не так ли?
- Да, кузина, ты права… Но рано или поздно Эдварду придется встретится с Брендоном и, я боюсь, что он просто… убьет его из-за меня. Я была бы тебя очень признательна, Джулия, за то…
- Я все поняла, Мэри. Не волнуйся. Я поговорю с кузеном.
- Разрещите, мисс Райтли. - В комнату вошел лакей. - Письмо для мисс Клиффорд.
- Ты ничего не перепутал? Точно для мисс Клиффорд? – недоуменно переспросила Мэри.
- Точнее не бывает, мисс. Просили передать лично в руки.
Глаза Джулии смотрели на конверт так, будто она ждала его целую вечность.
- Это от Амелии, я уверена! – крикнула она и, подбежав к лакею, выхватила письмо.
Лакей удалился, а Мэри, с надеждой глядя на просиявшую кузину, оставила ее одну, удалившись к себе. Она понимала, как важно в такие моменты быть одной. Сердце Джулии бешено стучало, казалось, выпрыгивало из груди, в то время как зеленые глаза жадно поглощали каждое слово. Как бы ей хотелось, чтобы это писала сама Амелия… Но несмотря ни на что мисс Клиффорд верила загадочной мисс Д. – и знала, что совсем скоро сможет обнять свою маленькую, глупую сестренку.
- Почему вы сидите в одиночестве, кузина? – В комнату неслышно вошел мистер Райтли – так тихо, что в первые мгновения Джулия просто не заметила его присутствия.
- Это вы кузен? Вы, надо сказать, как барышня… Порхаете легко и незаметно. – Она улыбнулась.
Взгляд Эдварда упал на ее руки, сжимающие письмо, как драгоценность.
- Да, кузен. Это весточка от Амелии.
- Неужто это действительно так? Я очень рад, кузина! Ну не томите же, говорите, где она? Что с ней?...
- С ней все хорошо. – Тихо промолвила Джулия, глядя сквозь Эдварда.
- Но где же она?...
- Я не знаю. – она молча протянула кузену письмо, и, отвернувшсь, откинулась на спинку дивана.
Мистер Райтли робко взял письмо, не в силах поверить, что Джулия настолько доверяла ему. Пробежав глазами по строкам, несколько минут он сохранял полное молчание. Не шевелясь, молчала и мисс Клиффорд.
- Джулия… Ты можешь верить всему, что здесь написано?...
Мисс Клиффорд, привстав, повернулась к мистеру Райтли.

***
Наверное, наш дорогой читатель, тебя томит неизвестность по поводу еще одного не менее важного джентельмена...
.................................................................................

Мистер Саммерс младший после тяжелого обьяснения с отцом почти не чувствовал времени, которое проводил в экипаже. В ушах все еще звучали обвинения и упреки...

- Отец, к Вам можно?
- Да, Брендон, заходи.
Мистер Саммерс сидел за большим письменным столом в своем кабинете, перебирая какие-то бумаги, судя по выражению его лица - важные. Его аристократические черты лица были мягки, и хоть он уже потерял ту юнешескую свежесть и превликательность, его можно было смело назвать красивым мужчиной. Густые поседевшие волосы обрамляли слегка вытянутое лицо серебрянным ореолом, нижнюю часть лица украша такого же серебристого цвета борода и усы, которые добавляли особый шарм в его образ.
- Мне нужно с вами поговорить...
- Да, сынок, я слушаю тебя. - Мистер Саммерс старший отложил бумаги в сторону, и устроился поудобнее в кресле, показывая тем самым что он готов к разговору.
- Сегодня вечером, я уезжаю в Лондон...
Мистер Саммерс-отец, приподнял брови от легкого удивления, но ничего не сказав продолжил слушать.
- У меня... - пытался вымолвить Брендон, обманывать отца он никогда не мог, и не хотел, поэтому сейчас было особенно трудно объяснить причину столь стремительного отъезда. - У меня появились срочные дела в Лондоне...
Тишина нависшая в комнате беспокоило Брендона и он продолжил:
- Надеюсь, я не понадоблюсь тебе в ближайшие две недели...
- Брендон! Ответь мне начистоту, в чем причина твоего отъезда? Или может быть мисс Райтли уезжает и ты хочешь быть рядом со своей невестой? - Саммерс-отец надеялся что все-таки это и является главной причиной отъезда сына, но все же... Мистер Саммерс старший до сих пор хранит в памяти трогательную сцену под дождем... Он по-началу не узнал молодых людей, пытавшихся укрыться от дождя под старым дубом, но все же - это были мисс Брайтли и его сын... "Всё таки мистер Брайтли, Вы были правы, когда настороженно отнеслись к воспитанию наших детей вместе." - подумал Саммерс-отец.
- Нет, Мэри остается здесь...
- Тогда в чем дело? Может быть это касается финансов? Карточные долги?
- Ты знаешь лучше меня, что я не играю в карты тем более на деньги! - теперь было абсолютно понятно, что разговор будет не легкий!...
-Да, я знаю... Я слишком хорошо знаю тебя, и знаю ни день ни два - всю твою жизнь. Всю твою жизнь я наблюдаю за тобой, забочусь, оберегаю, наказываю... Но все это ради того, чтобы ты вырос достойным джентельменом, достойным, чтобы носить фамилию Саммерс! Брендон, ты никогда меня не обманывал, поэтому не стоит и сейчас. Я всё знаю...
- Что Вы можете знать? -вспылил Брендон.
- Шарлотта Брайтли!
Это имя, желанное и такое далекое резануло молодого человека по сердцу ножом. Он не думал отнекиваться, Брендон просто молчал...
- Так я и думал, маленькая мисс Лотта! Она ведь в Лондоне сейчас! Как же я сразу не догадался! Вскружила тебе голову! Я замечал ранее странности в ваших отношениях, которые были по-началу не более чем сестра-брат. Она несомненно замечательная девушка, достойная счастья, но... Не забывай, ты помолвлен, и я не знаю что ты там задумал, это не принесет ничего хорошего!

***
- Мисс Джессика… - Амелия неслышно вошла в огромную гостиную, где после завтрака расположилась мисс Ренделл с шитьем.
- Проходи, милая.
Амелия застыла посреди комнаты, словно боясь подойти к Джессике ближе.
- Ну чего ты? Проходи же! Садись со мной рядом.
Рыжеволосая девочка, потупив взор, медленно приблизилась к Джессике и неуверенно присела рядом.
- Мисс Джессика, простите меня, пожалуйста. Я вчера была непозволительно груба. Вы столько доброго сделали для меня, а я… Говорила столько совершенно ненужных, жестких, грубых слов!..
- Пустое, дитя, пустое…
- Да нет же. Я просто глупая дурочка… Которая ничего еще не понимает в жизни, не способная ценить то, что дано Богом… У вас нет мамы, совсем, а у меня есть Джулия… И я еще осмелилась…
- Не волнуйся, милая, ты меня вовсе не обидела, поверь. Я уже привыкла. А насчет своей сестры ты, бесспорно, права. Береги ее. Она…
- Я знаю. Я… Была несправедлива к Джулии.
Джессика внимательно посмотрела на зеленоглазую бестию.
- Ты хочешь вернуться домой?... – немного разочарованно спросила она. Что ж, это должно когда-нибудь произойти, и здравый смысл говорил мисс Ренделл о том, что чем раньше это произойдет, тем лучше – и прежде всего, для нее самой.
- Да. Хочу.
Джессика задержала дыхание.
- Но прежде, - продолжила девочка, - я очень хочу нарисовать ваш портрет снова. Предыдущий испортился. – На мгновение она запнулась. - Поэтому я задержусь еще на пару дней, если позволите.
- Конечно, прелесть моя, - Просияла вмиг Джессика. – Сколько угодно твоей маленькой творческой душе.
- Спасибо! – крикнула Амелия, бросаясь на шею мисс Ренделл.
Амелия с такой любовью обнимала еще детскими руками Джессику, что сердце последней замирало от какого-то непонятного счастья.
- Мисс Джессика… - прошептала Амлеия, выпуская шею мисс Ренделл из своих объятий. – Можно нескромный вопрос?
- Для тебя все что угодно, Амелия. И прошу, называй меня на «ты». Все-таки я не слишком стара для тебя, не так ли? – подмигнула она, улыбаясь.
- Хорошо. – Согласилась Амелия. – Джессика, а твоя мама умерла, да?
Мисс Ренделл, все еще улыбающаяся от счастья, на мгновение отвела взгляд.
- Ой, прости меня, пожалуйста, я не должна была… Снова задавать свои глупые вопросы и лезть куда не следует.
- Что ты, душа моя, все хорошо. Ты задала нормальный логичный вопрос. Нет, Амелия, моя мать жива и здорова.

***
Эдвард любил дарить Мэри цветы – и знал, что они лучше лекарств или любой другой панацеи способны поднять ей настроение на весь день. Положительные эмоции – сейчас самое главное для нее - и Эдвард был готов расшибиться в лепешку, грызть землю зубами и вершить прочее немыслимое безрассудство, лишь бы эти эмоции никогда не иссякали. Мэри любила полевые цветы, а Эдвард, в свою очередь, знал превосходное место с миллионом этих радужных созданий.
- Я скоро, - проговорил он сестре и кузине, расположившимся в гостиной после завтрака.
- О, кузен, я же просила вас…
- Кузина, не беспокойтесь, я не собираюсь поднимать шум по поводу исчезновения Амелии.
- Я не верю вам. – Ответила Джулия, лукаво глядя на Эдварда.
«Какая же все-таки она странная. – думал он в такие моменты. Сестра неизвестно где, а она спокойна, как удав, еще и ухмыляться умудряется, в то время как по другим более чем пустяковым поводам она просто готова вынести себе всю душу собственными переживаниями».
«Он, видимо, считает меня сумасшедшей, - думала Джулия в тот же момент. – Ну и пусть. Мне так легче… Привычней его любить».
- Что ж, ваша позиция мне ясна, кузина. – Последовал ответ с аналогичной ухмылкой.
- Право, друзья мои, вы словно дети! – Впервые за несколько дней Мэри искренне улыбалась. – Эдвард, но куда же ты?..
- Нужно, Мэри, нужно. – Проговорил он, подходя к сестре и целуя ее в лоб. - Я же сказал, я скоро, милые дамы. – Приблизившись к кузине, он поцеловал ей руку. – Не скучайте и будьте послушными. – Подмигнул мистер Райтли, направляясь к выходу.
- Джулия, нет, ну ты это видела?... – хохотала Мэри. – «Будьте послушными!» - продекламировала она, хохоча, голос Эдварда. – Кто бы говорил!...
- Тебе очень повезло с братом, Мэри.
- О, да, Джули, я счастливейшая из смертных только потому, что у меня есть Эдвард.
Джули пристально смотрела на Мэри, в который раз поражаясь ее неподдельному человеколюбию и умению довольствоваться ничтожно малым.
***
Джессика Ренделл вела за вожжи своего коня по огромной зеленой поляне. Белокурый парнокопытный нехотя волочился за своей хозяйкой, горя желанием попастись вволю. Хозяйка поняла его желание – и просто отпустила. Солнце поднималось над горизонтом все выше и выше, а невдалеке мелькали разноцветными радужными лепестками полевые цветы. Прежние кошки на душе все еще скребли, но Джессика знала лекарство, превосходно помогающее ей в таких случаях. Этим лекарством было пение в этом безлюдном уютном месте, где ее никто не видит и вряд ли узнает. Мисс Ренделл улыбнулась своим мыслям. Иногда она искренне поражалась собственному простодушию.
Верный конь отошел куда-то в сторону, а мисс Ренделл, упиваясь свежим воздухом в своих легких, не могла больше сдерживаться. Песня лилась из самой глубины ее чудной души. Казалось, она практически не напрягалась и даже не шевелила губами, но звонкий голосок ее звучал с такой неистовой силой, с таким разрывом и отдачей…
Эдвард Райтли медленно шагал по возвышенностям в поисках тех цветов, которые были нужны именно его сестре. Странно, но сегодня почему-то найти их было трудней, нежели обычно…
Внезапно возникший из ниоткуда божественный голос, отвлек до этого сосредоточенно смотревшего по сторонам мистера Райтли, от его ответственного занятия. Еще бы, как же могло быть иначе! Эдварду показалось, что он попал в какую-то сказку – и это была никто иная, как какая-то фея, эльф или жар-птица. С каждым мгновением, продолжающим этот волшебный звон прекрасного голоса, Эдвард очаровывался все больше и больше, а по телу побежали мурашки. Сам не замечая как, он шел на приближающуюся трель сказочного соловья, и с каждым шагом она становилась все отчетливей, чище и ясней.
……..
Она стояла, как видение, среди поляны цветов, и срывая их, разноцветные, словно радуга, заплетала в венок, а в ее длинных темных локонах уже виднелись серо-голубые лепестки, удивительно похожие на ее глаза.
«Это она!» - единственные слова, которые смог выдохнуть Эдвард. Да, сегодня не было дождливой погоды, как тогда, и на ней не было белоснежного одеяния с ног до головы, но это была она!
Мистер Райтли догадывался, что может спугнуть ее, но позволить себе такую оплошность он просто не мог… Прячась за листьями кустарников и разнотравья, он неслышно шел к ней, приближаясь сзади. Он шел медленно, разглядывая тонкий хрупкий стан этой девушки. Ее густые локоны расхлестал теплый ветер, и теперь, казалось, просто забавлялся ими. А она не обращая не его детские забавы абсолютно никакого внимания, пела свою волшебную песню.

- Откуда же ты взялся! – сетовала Джессика, то ли на камень, заставивший ее споткнуться, то ли на Эдварда, который уже сидел у ее ног.
- Вы очень ушиблись?... Вам больно? – Тихо спросил он.
- Нет. Нет. Нет. – Бесконечно повторяла она, массажируя свою забившуюся ногу.
- Вы уверены, что сможете идти?
- Уверена. Я смогу ехать – ответила она, взглядом указывая на белого коня, мирного пасшегося неподалеку. – Оставьте меня, я прошу вас, Эдвард.
Мистер Райтли смотрел на нее, в который раз тщетно пытаясь догадаться, почему она знает о нем всё, он же о ней – совершенно ничего.
- Кто вы?..
- Да оставьте же вы меня, наконец, в покое!... – Закричала она, резко вскочив на ноги, но вдруг пошатнувшись, упала на плечи Эдварда, вовремя вскочившего следом за ней.
Ее бледные щеки крупной прозрачной росой окропили кристальные слезы. Как же в такие моменты она ненавидела себя за свою жалкую беспомощность!.... Отстранив свою голову с его широких плеч, она тем не менее не в силах была вырваться из огромных теплых рук, не дающих ей упасть.
Легонько коснувшись ее щеки своей рукой, он вытер крупные капельки слез, пристально глядя ей в глаза. Она так беспомощна… Так…
Ветер снова принялся играть ее выбившимися прядями – и они вольной птицей летали вокруг, невольно касаясь лица мистера Райтли. Он обеими руками взял ее пряди в свои пальцы, обвивая ее лицо своими руками, таким странным образом стараясь сделать локоны послушными, но через несколько мгновений ветер снова развевал их по своей команде, как листья на деревьях, – и Эдвард снова повторял… то же самое. Ее лазурно-туманные глаза и красивые дрожащие губы были так близко, а волосы предательски касались его лица, кружась на нем шаловливыми волнами…. Эдвард не знал, каким образом и когда именно его губы оказались на ее губах. Не знала этого и Джессика. Она уже ничего не знала – кто она, где, чем живет, как живет… Она просто тонула в какой-то неизвестной реке, не в силах больше сопротивляться ее напористому теплому течению.
Но и волшебство не царит бесконечной силой, а солнце имеет свойство опускаться за горизонт. В какое-то мгновение ее хрупкие тонкие руки с силой оттолкнули его …
Придя в себя, мистер Райтли тоже отстранился и, помолчав несколько минут, судорожно принявшись шептать что-то невразумительное.
- Простите меня… Я не должен был… Это что-то… Само собой как-то… Простите… Прошу вас.
Джессика удалялась от него, глядя прямо в лицо, задним шагом. В этот момент она забыла и о своей постоянной проблеме в виде хромоты, и о ноющей боли в ноге. Отвернувшись, наконец, она что есть мочи побежала к своему белокурому другу - и в мгновение ока уже была в седле.
- Скажите мне свое имя! Молю вас, скажите!..
Она, устало глядя прямо перед собой, будто вникуда, отрицательно кивнула головой, вонзая острую иголку в сердце мистера Райтли.
- Могу я надеться увидеть вас снова? - Не унимался он.
Не сказав ни слова, Джессика Ренделл натянула вожжи и что есть мочи погнала коня прочь…
………..
Эдвард безмолвно стоял, глядя вслед удаляющейся всаднице – и когда она совсем исчезла из виду, закатное солнце своим розовым заревом осветило его лицо, а цветы, лежащие на земле невдалеке, играли с ветром своими еще совсем живыми лепестками. Подобрав самые красивые из них, серо-голубого цвета, он сформировал миленький букет для Мэри. Невдалеке лежал огромный красный цветок, взяв в руки который, уже невозможно было отпустить…

Красные лепестки, нежным нимбом обрамляли темную серединку хрупкого представителя флоры. Тоненький стебелек затрепетал в руке рыжеволосой девушки, чьи локоны сливались с лепестками этого неизвестного цветка в пляшушее подобие огня... Идеально похожи... Красивы, хрупки, с огромной тайной в душе и бесконечно одиноки...
Дрожащими губами Джули прижалась к этому бесценному подарку любимого кузена. "Ах если б он сделал это от чистого сердца, с любовью... Нет!.. Этому никогда небывать" - подумала Джулия и уткнулась лицом в подушку. Все что делал Эдвард для нее в последнее время, все больше и больше заслуживало любви рыжеволосой бестии. Но девушка понимала, что ее чувство останется безответным навечно.
Но даже то, что Эдвард находился рядом, и уже та ненависть, что была ранее почти исчезла, делало Джули одновременно несоизмерно счастливой и несчастной.
Перепады настроения изматывали мисс Клиффорд и она провалилась в глубокий сладостный сон... Без сновидений.. мучительных кошмаров... Просто тишина и спокойствие - душа Джули впервые отдыхала.

]
Молодой человек посмотрел на Лотту с нежностью, которую Шарлотта еще никогда не видела в этих печальных серых глазах.
Рука Лукаса слегка приподняла упрямый подбородок девущки, он еще раз спросил:
- Вы действительно желаете узнать?
- Я уверена в этом! Мистер Уилин...
Лукас снова прервал слова девушки, только на этот раз другим способом.
Его губы нежно коснулись, слегка приоткрытых губ Лотты, которые ему показались подобными лепесткам розы... Впервые Лукас ни о чем не думал, он вложил в этот поцелуй всю свою любовь, которая только теперь стала известа и ему самому... Лукас знал, что Лотта его отвергнет, но... Она ответила на его поцелуй.
Два таких разных человека, с разными судьбами... Сейчас делили между собой одно единственное мгновение счастья. В тишине гостиной раздавались ровные стуки двух пылающих сердец.
Шарлотте это мгновение показалось вечным... Когда молодые люди оторвались друг от друга, еще мгновение они стояли рядом, а потом Лотта убежала в свою комнату.
........................................................................................................................................................................................................
"Что я наделала?" - упрекала себя мисс Брайтли. Она села на край кровати, думая о случившимся. Этот поцелуй, что он хотел сказать...
- Нет... - прошептала девушка.
Лотта подумала, что.. нет... он не может любить её... скорее уж ненавидеть. Шарлотта пыталась прокрутить в голове все подробности разговора, но все ее существо было поглащено поцелуем. Он был так нежен...
И только сейчас мисс Брайтли подумала о Брендоне, о том кого любила всю свою недолгую жизнь. Это было равносильно предательству - невинный поцелуй, только с другим, совершенно другим человеком, абсолютно во всем. Шар хотела ненавидеть себя и Кузена за произошедшее, но не могла... Что то в ее взволнованном сердечке разгоралось, поглащая прежнюю жизнь.

Что это было? Что это с ней?... О, небеса! Шарлотта Брайтли неистово носилась по своей лондонской комнатушке, прижимая тонкие дрожащие пальцы к еще пылающим губам, тщетно пытаясь понять... Но что понять? Ведь это немыслимо, непостижимо! Нет, этого просто не может быть. Господи, что бы сказал ей отец узнав о таком поведении? Кто? Она, Шарлотта Брайтли, самая интеллигентная, порядочная, честная... Ее, знающую себе цену, блещущую немного высокомерной уверенностью в себе, любящую того, другого, такого далекого, но такого родного.... только что целовал этот... Этот неотесанный грубиян, это чудовище, тиран, ненавидящий собственную больную сестру, этот...Шарлотту била мелкая холодная дрожь, а тело еще горело в сладостной истоме, хотя она боялась себе в это признаться. Почему она позволила ему сделать это? Почему не вырвалась из его крепких грубых рук, обнимавших ее жестко, дерзко, будто она его личная вещь. Почему она была не в силах противостоять этой бешеной страсти, горящей в его глазах так, что ее собственные лишь бессильно закрывались от безысходности, подчиняясь какой-то волне, растущей и испепеляющей? С ней никогда такого не было. Ей хотелось раствориться в нем, погибнуть, растаять... и никогда не отпускать. Всегда неприступная для всех, кроме Брендона, не хотела отпускать другого. Брендон. Где ее милый мальчик? Шарлотта попыталась представить, что это поцелуй Брендона все еще горит на ее губах и с ужасом осознала, что не может этого сделать. О! Что такое жалкие нежности Саммерса в сравнении с тем, что творится у нее в душе сейчас? Но как такое может быть... Кузен. Она ведь ненавидит его с первого дня знакомства, он противен ей, омерзителен. Он неприятен ей, так же, как и она ему! Все эти дни рядом с ним были какой-то пыткой, сплошным рабством, где ее считали никем, пустым местом, давая ей понять, что чем быстрее она уберется отсюда, тем лучше будет для всех. Даже у Лили в ее присутствии приступы обострились – так говорил Лукас. При воспоминании его имени по телу Шарлотты побежали мурашки. Щеки ее пылали – она поняла это, прикоснувшись к ним своими ладонями. Поймав робким взглядом свои пальцы, она осознала, что эти руки только что бессвязно лежали на плече человека, который был ей противен и, - о, ужас! – они дрожали от скрытого наслаждения. А Брендон в это время так далеко! От какой-то незримой боли она едва вскрикнула. Саммерс. Шарлотта без сил опустилась на кровать, в который раз беспомощно закрыв лицо руками. Она беззвучно рыдала?...

Тем временем, как мистер Уилингтон, которого бесцеремонный гость попросил оставить ее с мисс Брайтли наедине, даже не удосужившись оказать элементарные знаки вежливости, покинул комнату, Шарлотта тщетно пыталась собраться с мыслями.
Слишком сильное волнение могло выдать девушку, которая не хотела выглядеть слабой, поэтому она в считанные секунды постаралась овладеть собой, так, насколько это было возможно в ее положении. Шарлотта знала, что самообладание в подобные минуты ей никогда не давалось, однако сейчас оно было ей слишком необходимо.
- Вы, мистер Саммерс?.. - Как можно более спокойно-невозмутимым тоном повторила она свой вопрос, глядя как старый друг ее детства и первая любовь в одном лице судорожно пытается подобрать нужные слова.
- Да, Лотта... я... я... - Его голос предательски прерывался - и это обстоятельство укрепило силы его собеседницы. Она вдруг почувствовала, что сильнее. Она осознала, что больше никогда не даст себя в обиду. Она поняла, что нужно вычеркнуть сейчас или... или никогда.
Девушка подошла к Саммерсу на расстояние, которое на запрещали приличия, чтобы расставить все точки. Расставить так, чтобы он все увидел в ее глазах.
- Что же привело вас в такую даль, да еще и в такую несносную погоду? Это так неразумно с вашей стороны, вы слишком склонны к простудам, мой друг, чтобы настолько халатно относиться к своему здоровью.
Эти уклончиво сдержанные фразы, эта холодность, с которой Шарлотта чеканила слова, этот равнодушный взгляд... Все убивало Брендона, ведь данная встреча представлялась ему совершенно по-другому. Нет, он не был настолько тщеславен и самолюбив, что ожидал Лотту сразу бросившуюся в его раскрытые объятия, нет. Но чтоб так...
- Лотта, зачем ты.. так? Я приехал, чтобы увидеть тебя, чтобы...
Но девушка не дала ему договорить - она понимала, что стоит дать одну-малюсенькую слабинку... и все пропало, все предыдущее, что стоило ей таких усилий канет в Лету:
- Право слово, что за фамильярности, мистер Саммерс? Я всегда считала вас приличным человеком и... уважала вас за это. Какая Лотта?..Не следует быть таким развязным! В этом доме я для вас мисс Брайтли - и никак иначе.
На этот раз молодой человек не растерялся, а, напротив, немножечко опешив, нанес ответный удар. Он вдруг слишком быстро подошел ближе так, что Шарлотта не успела отринуть назад, и с юношеской силой обхватив ее за плечи, принялся неистово трясти девушку, которая сгибалась, словно хрупкое деревцо под порывом северного ветра:
- Да что с тобой такое, не понимаю?!.. - Кричал он. - Объясни, в конце-концов, что происходит?!
Несмотря на то, что Брендон немного переусердствовал в своих силах и Шарлотте было, мягко говоря, неприятно ощущать боль на своих плечах от грубых ладоней, обхвативших ее, она продолжала сохранять железное хладнокровие.
- Мистер Саммерс!!! - закричала она, высвободившись из охвативших пут с силой, на которую только была способна. - Вы меня удивляете! Вы ведете себя как уличный вор, разбойник, пастух!.. Значит, так. Во-первых, вы не имеете права кричать здесь и вести себя неприлично по отношению к кому бы то ни было, потому что вы находитесь в чужом доме и я, если вы успели забыть, тоже здесь гость, а не хозяйка. Поэтому прошу не ставить меня в неловкое положение перед кузеном, который к вашему сведению немало удивлен вашими "хорошими манерами". В его же собственном доме, даже не поздоровавшись как подобает джентльмену, вы смеете распоряжаться всеми! Во-вторых, в этом доме находится больной человек - попрошу вас иметь хоть каплю уважения и, понизив свой тон, не тревожить его покой. Ну, а, в-третьих, я не понимаю, право, не понимаю, что за вздор вы несете?...
- Вздор?! - возмутился молодой человек и глаза его блеснули гневом.
- Да, вздор! - продолжала Шарлотта. - Вы приезжаете непонятно куда, разыскиваете меня, словно вы какая-то полицейская ищейка, а я преступница, скрывающаяся от вас, говорите странные неприличные вещи, в то время как у вас состоится свадьба со дня на день и каждое теперешнее мгновение - мука для той, кто вас ждет сейчас, в эту же минуту, для той, кому вы обещали отдать свою руку и сердце - вашей невесты, мисс Райтли. Ощущаете разницу в наших именах?.. Быть может, вы просто ошиблись, перепутали? - Завершила она со смешком.
- Странные вещи? - снова переспросил Саммерс. - Да как ты можешь, я... я люблю только тебя, я приехал сказать тебе, что кроме тебя мне никто не нужен, я приехал, чтобы увезти тебя на край света...
Лотта улыбнулась своей обезоруживающей улыбкой, показательно сдержав нахлынувший приступ смеха. Брендон побледнел.
- Вы меня удивляете мистер Саммерс - и с каждой минутой все больше. Смею сказать, что вы, наверное, пьяны, т.к. состояние вашего рассудка в данный момент абсолютно не внушает мне никакого доверия. Вы собрались увозить меня непонятно куда даже не спросив, хочу ли я этого?.. Да вы ко всему прочему еще и эгоист, мистер...
- Нет, это говоришь не ты... это... это... Нет, я не верю!
В ответ Лотта лишь снова улыбнулась с полным равнодушием.
- Не верите во что?
- В то... Во всё это... Ты больше не любишь меня?... - спросил он с мольбой в голосе и тоской в глазах.
Шарлотта Брайтли смотрела на него в упор, широко раскрытыми, абсолютно сухими глазами, а сердце ее разрывалось от боли. Почему?.. Она и сама не знала. То ли от того, что собственными руками собиралась растоптать любовь всей своей жизни, то ли потому... потому что эта любовь давно умерла, а она этого даже не заметила.
- Боже праведный, мистер Саммерс! И эти слова говорите мне вы, вы, который без 5 минут женат? Вам не кажется это, мягко говоря, странным? Я уже молчу о том, в какое неловкое положение вы меня поставили перед обществом? Вы хотя бы осознаете, что скажут люди, что они подумают обо мне, если бы... Да мне даже думать противно о том, чтобы бежать с вами, словно...! Нет, не заставляйте меня произносить эти гнусные слова!.. - Мисс Брайтли отвернулась с брезгливым видом, устыдившись тех слов, которые чуть было не слетели с ее уст.
- Я понял. - Отчеканил молодой человек, лицо которого вмиг стало каменным. Он резко развернулся, чтобы больше не видеть эту чужую, незнакомую ему девушку, и быстрым шагом зашагал к выходу. Мгновение Шарлотта стояла в каком-то ступоре, похожая на статую, не выражающую никаких эмоций. Но спустя еще секунду ей вдруг до смерти захотелось побежать за ним, ухватить его за руку и кричать, что она солгала, что все это неправда, что она все еще любит его и уедет с ним куда угодно - туда, где не будет никого... Господи! Нет! С губ срывалось "Не уходи", а в сердце стучало: "Я не знаю"...

Девушка с умилением разглядывала растения вокруг себя, представляя как счастлива в эти моменты Джулия вновь увидеть маленькую сестру. Как будет рада Мэри, Эдвард. Она не знала этих людей, но почему-то уже любила их - давно, всю свою жизнь. Эдвард. Она вдруг вспомнила его поцелуй, но лицо ее при этом не переменилось и даже не зарделось румянцем. Его просто осветила улыбка, отчего девушка стала удивительно похожа на небесного ангела. Она ни на что не надеялась и ни о чем не мечтала. Тогда, во время той встречи, она видела его второй - и последний раз в своей жизни, поэтому просто хотела сохранить самое светлое воспоминание на те долге годы одиночества, которые ей еще предстоит прожить. Вдыхая свежий воздух, она улыбалась, не подозревая, что тот о ком она думает, стоит в двух шагах позади нее.
- Мисс, ради всего святого, простите меня, за бесцеремонное вторжение. - Снова этот голос, и снова из ниоткуда.
Эдвард подошел и, поприветствовав даму, продолжил свою речь, видя, что Джессика, которая даже не вышла из себя, увидев его, продолжает молчать, просто глядя на него своими небесными глазами:
- Я, право, не знаю, как вымолить у вас прощение за то, что я, как вор, забрался сюда.
- Что вы видели? - Только и спросила она, боясь, что он мог застать здесь свою маленькую кузину.
- Я? - Внезапный вопрос застал молодого Райтли врасплох. - Я ничего не видел... точнее... видел, конечно.
В глазах Джессики промелькнула капля страха.
- ...вас.
Не сумев совладать с собой, мисс Ренделл вздохнула.
- И более...никого?
- А разве здесь есть еще кто-нибудь?
- Нет, здесь никого нет. - Спокойно ответила девушка, почти наверняка уверенная, что Райтли не видел свою кузину и продолжила, не дав молодому человеку перевести дух, т.к. ее положение становилось критическим. Слишком частые случайные встречи с Эдвардом Райтли не предвещали ничего хорошего.
- Мистер Райтли, я не буду спрашивать, почему вы вошли ко мне, словно преступник, через ограду, почему...ведете себя... скажем так, несколько странно по отношению к незнакомой девице. Скажу вам только одно: прошу вас, не приходите сюда больше.
- Могу я осмелиться спросить вас... Почему?..
- Почему? - повторила Джессика, глядя не него с вызовом оскорбленной добродетели. - Потому что сегодня я уезжаю. Далеко и надолго. Поэтому больше не тратьте ваше драгоценное время на прогулки сюда, потому что это бессмыслица. Вы просто никого здесь не застанете, кроме мистера Ренделла и его непутевого сыночка.
- Но... - Замешкался Райтли. - Разве... Разве мистер Уильям не ваш брат, а мистер Ренделл...не ваш... отец?
Джессика не на шутку испугалась догадливости Эдварда, хотя и понимала, что виновата в этой проницательности она сама, однако ни один мускул на ее безупречном лице не выдал невероятного волнения и испуга. Она рассмеялась так звонко и искренне, как только могла.
- Этот...Ха-ха-ха!!!...Этот безмозглый молодой болван мой брат, а мистер Ренделл отец? Право, мистер Райтли, вашей фантазии можно только позавидовать! Вы случайно не пишите книги на досуге?..
Эдвард смутился. Непосредственный тон Джессики буквально выбил его из колеи.
- Но вы же... Вы же сами во время нашей первой встречи - помните? - назвали Уильяма... братцем? Или я, право, что-то напутал...
- Ах, вы об этом! - В как можно более непринужденном тоне продолжала изысканно притворяться девушка. - Подумать только, а это... Это ведь только игра! Всего лишь баловство артистической души!
- Игра?
- Конечно! Уил просто дальний родственник моего отца, а знакомы мы давно, скажем, с.. детства. С тех самых пор у нас привычка подшучивать друг над другом. Скажу вам честно, это доставляет мне огромное удовольствие, он такой олух этот Уил. - И она снова искренне залилась красивым смехом.
Джессика изысканно притворялась той, кем на самом деле не была - и ей это удалось, потому что Эдвард поверил, если не сказать больше - он чувствовал себя полным идиотом, олухом, и было такое ощущение, что это его, а не Уила, она сейчас так назвала.
- Простите великодушно, мистер Райтли, но я вынуждена покинуть вас. Право, совершенно нет времени. Экипаж уже давно ждет меня,а я до сих пор не одета.
- Что ж,в таком случае не смею вас задерживать, мисс.... Позвольте, наконец, узнать ваше имя? Возможно, мы все-таки еще увидимся с вами.
- Нет, не стоит утруждать себя именами тех, кто в жизни лишь эпизод, мистер Райтли. Поверьте, вы никогда меня больше не увидите. Всего хорошего. - Она резко развернулась и зашагала к дому, в который раз оставив Эдварда в полнейшем недоумении. Что же таила в себе эта странная девушка? На эти и другие вопросы ему еще предстояло судорожно искать ответ по дороге домой.
Он не мог знать, что буквально полчаса тому назад здесь была его маленькая кузина, как не мог знать и того, что все время их беседы с незнакомкой они были не одни. За ними пристально наблюдал со стороны входа... мистер Ренделл, который, - о, ужас! - вернулся раньше никого не предупредив.

Девушка стояла около окна, погруженная в свои мысли полностью и без остатка... Шарлотта думала обо всем, мысли кружившиеся в ее голове не возможно написать на нескольких листах...
Детство. Юность. Мама... Образ матери всплывал в мыслях девушки часто, особенно в трудные периоды жизни. Она просила у нее поддержки, помощи и терпения... Которую она чувствовала, сердцем, внутри нее всегда появлялись силы бороться и жить дальше, но сейчас - ничего, пустота.
" Ах, матушка, как же мне нужна твоя помощь сейчас" - думала девушка.
Было больно и невыносимо одиноко... Тяжесть принятого решения бременем ложилась на хрупкие плечи. Но так было нужно, так будет правильно!
В голове проносились подробности разговора, произошедшего несколько часов назад...
Но что если бы она повела себя по другому...

... Пауза повисшая в воздухе несколько затягивалась, двое мужчин смотрели на одну юную девушку, застывшую на лестнице. Два абсолютно разных человека стояли перед Шар, разных по характеру, манерам, образу мыслей. Разные по уровню доброты и жесткости, радушия и надменности. пропорция качеств у молодых людей была разной: чего у одного мужчины было излишком у другого недостатком. Но лишь одно у них было одинаковым - любовь к мисс Брайтли. Хотя и это чувство у каждого имело свой неповторимый оттенок.
Бедная девушка! Шарлотта была на грани обморока, воздуха катастрофически не хватало, хотелось убежать прочь из этой гостиной, но ноги предательски дрожали. Меньше всего на свете она сейчас хотела видеть Лукаса, а появление Брендона совсем спутало все мысли в юной голове. Но нужно взять себя в руки!
- Доброе утро, мисс Брайтли! Сегодня вы проснулись рано, вижу с нашим гостем вы знакомы. - голос Мистера Уилингтона звучал так холодно и отрешенно, он совершенно не походил на того Лукаса, что пылко говорил с ней вчера. Он всё так же придерживался маски надменного кузена, не интересующегося Шарлоттой. В какой то степени это даже помогло юной мисс справиться с собой. Раз он делает вид, что ничего не было - так даже лучше. Но в глубине души в то же время становилось обидно.
- Здравствуй Лотти! - почти шепотом проговорил Брендон.
- Рада видеть вас, мистер Саммерс. - холодность с которой Шарлотта ответила удивила даже саму девушку. Но раз она решила вычеркнуть его из своей жизни, значит нужно идти до конца.
Брендон был в замешательстве. Столь безразличного приема он не ожидал. Но всё же понимал, что было наивно надеяться на радостные крики и любезные объятия.
В девушке, стоящей перед ним не осталось практически ничего того, что было в прежней Лотти, его Лотти, хохочущей, играющей, нежной... Разве что глаза, цвета их любимых цветов, но и они были наполнены печалью. Да и весь вид мисс Брайтли выглядел болезненно.
- Вы больны?- Брендон решил придерживаться подобающей вежливости, но голос его дрогнул от беспокойства за милую Шар...
- Нет, я в полном здравии, возможно...
- Бессонная ночь всегда оставляет след на лице, особенно на столь юном, - вставил Лукас.
Брендон не мог понять на что намекает этот мужчина, но руки инстинктивно сжались в кулаки, что не ускользнуло от внимания мистера Уилингтона. Чтож ход, выбранный им подтвердил его догадки. Этот молодой человек явно не безразличен к мисс Брайтли. Ревность на миг захлестнула разум, но Лукас с этим справился и продолжил:
- Моя младшая сестра очень больна, мисс Брайтли не отходила от нее ни на минуту.
- Это в ее духе, - чуть слышно сказал Брендон. Он облегченно вздохнул. Как он только мог допустить в свою голову мысли о порочности Лотти? Она чиста и как всегда делает все во благо других. Саммерсу стало стыдно..
- Желаю вашей сестре скорейшего выздоровления, мистер Уилингтон.
- Благодарю, - ответил Лукас, - Пойду распоряжусь на счет завтрака.
Шар с благодарностью посмотрела на кузена и присела на край дивана.
Когда молодые люди остались наедине, Брендон тихо проговорил:
- Лотти, моя милая Лотти, как всегда помогаешь другим, творишь добро, а на себя, свои интересы не обращаешь никакого внимания. К чему такое самопожертвование?

- Брендон, им нужна моя помощь, Лукасу тяжело одному, хоть он этого и не показывает, но ему нужна моя поддержка, а Лилиан - верная подруга. Я им нужна, понимаешь? - Шар нервно теребила платье.
- Мне ты тоже нужна! - Брендон взял девушку за руку. Шарлотта была не в состоянии вырвать свою ладонь из такой родной, теплой ладони милого Брендона. Что творилось в душе девушки трудно передать словами. Она все еще любила его, его - такого родного, такого близкого. Но этот серый пронзительный взгляд мистера Уилингтона, его поцелуй... Шар вновь и вновь спрашивала себя, что с ней, что с ее сердцем... Но ответа не приходило. В голове шумело.
- я не могк больше так, я все решил, я приехал за тобой. Мы должны быть вместе. Я тебя люблю, Лотти. - Брендон встал на колени, поцеловал руки мисс Брайтли и продолжил:
- Я прошу тебя стать моей женой, ты уже хозяйка моего сердца, стань же перед богом и людьми моёй навсегда. Ты ведь тоже хочешь этого, ты любишь меня - я чувствую..
- Я не могу! Брендон, не могу! - голос дрожал, слеза медленно катилась по горячей щеке.
- Но почему?
- Ты не думал о Мери? Что будет с ней? Что будут говорить люди? Что...
- Лотти!! - Брендон чуть повысил голос, - Перестань думать только о других, хоть раз подумай о своем счастье. О нашем с тобой счастье. Пойми, если я женюсь на Мери, несчастными станут сразу три человека. Жить с нелюбимым человеком будет мукой для меня, Мери будет несчастна, понимая что нелюбима, а ты...
- Я переживу, - прошептала Лотта, дрожащими губами, - Я смирилась с тем, что ты не мой. я смогу и дальше так жить.
Брендон встал и нервно заходил по гостиной.
- Господи, Лотти, не говори глупости! Счастье рядом, прими его! Прими мою любовь! - он снова встал перед девушкой на колени.
Шарлотта качала головой, пытаясь справиться с чувством, но так желанно и соблазнительно было предложение руки и сердца любимого и в то же время запретно.
- Это детство, все пройдет. Это всего лишь детское увлечение, которое скоро забудется. - Лотта говорила холодно, заученно, смотря в одну точку, - Я уверено ты найдешь ту, ту единственную которая заслуживает твоей любви, а может ты ее уже нашел в лице Мери. У вас будет замечательная семья, и дети... Красивые дети. У нас же нет будущего, есть только прошлое, которое нужно отпустить, чтобы оно не мучило. Так нужно! Брендон! Так правильно!
- Лотти? - лицо юноши исказила гримаса боли и отчаяния, - ты меня отвергаешь? Но ты ведь любишь меня...
- Сомневаюсь, что это можно назвать любовью, со временем ты все поймешь, и будешь мне благодарен.
- Я понял вас, Мисс Брайтли, не смею больше отнимать ваше драгоценное время, простите.
- Прощай, Бред, - прошептала девушка уходящему мужчине, который уже ее не слышал.

Результат всё равно остался бы прежним.